Некоторое время они летели и наслаждались видом. Потом Майкл перехватил свою здоровую руку повыше и невзначай тронул грудь Стейси. Касание было мимолетным, но девушка почувствовала его очень остро. Словно случайно она потянулась к его ладони и вновь ощутила то же удовольствие. Ей показалось, будто механикус провел по ее груди большим пальцем. Она подалась к руке, и Майкл повторил движение. Между ног Стейси вновь стало влажно, и она подалась бедрами, крепче сжимая колени. Молодой человек коснулся чуть смелее, принимая ноющую грудь в свою ладонь и нежно поглаживая ее. Погрузившись в свои ощущения, Стейси закрыла глаза и чуть развернулась, предоставляя механикусу больше свободы. Тот обвел пальцем затвердевшую вершинку и сжал полушарие почти до боли. Анастейша выгнулась в его руках от наслаждения, и юноша впился в ее губы. Механической рукой Майк притянул девушку ближе, но прижаться всем телом ей мешал какой-то рычаг, торчавший под ней в самом неподходящем месте. Они неистово целовались, и левая рука механикуса, уже не стесняясь, ласкала Стейси, заставляя ее стонать.
— Боже, Стейси, как же здОрово! Как же здОрово: ты и небо, — прошептал он возле ее губ. И крикнул куда-то вверх: — Небо и ты!
Солнце начало клониться к закату, окрашивая небо багряными красками. Майкл стал разворачивать дирижабль, а Стейси, сложив руки у него на груди, незаметно для себя уснула.
— Вставай, спящая красавица, — разбудил ее насмешливый голос механикуса. Они приземлились на широком поле. Анастейша узнала его — оно находилось неподалеку от города.
Начинало смеркаться.
— Спасибо, Майк. Это был самый замечательный день в моей жизни, — призналась Стейси и поцеловала его в щеку. Поцелуй пришелся прямехонько в шрам.
Девушка соскользнула вниз и побежала к дороге.
— В моей тоже, — услышала она ответ, и сердце сладко сжалось.
Лето заканчивалось. Отец решительно взялся за дочь, всё больше нагружая ее домашними заботами. Способствовало этому и нездоровье матери. Мэр был вынужден отправить супругу на неделю к столичным докторам, и действительно, по возвращению мать стала реже страдать мигренями, выходить из себя и плакать. Но брать на себя тяготы ведения хозяйства не торопилась. Майкл тоже оказался загружен работой сверх меры. Порой ему приходилось уезжать на несколько дней по тем или иным надобностям. Стейси скучала и использовала любую возможность встретиться с ним. Хотя бы просто увидеть. Перекинуться словом. Мимолетом коснуться руки. А моменты, когда им удавалось уединиться, становились для Анастейши настоящим раем.
Осень — пора свадеб. В первое воскресенье сентября в церкви венчалась подруга Стейси, Элизабет. Лиззи. Ей предстояло стать супругой одного из самых завидных женихов города — местного полицмейстера, мистера Скруби. Мистер Скруби был вдовцом пятидесяти лет, у него были толстые губы, лысина, изрядный животик и потные руки. Нарядно одетая по случаю праздника, Стейси слушала в толпе разговоры о том, что вырез на подвенечном платье невесты слишком откровенен и что Лиззи очень повезло, ведь мистер Скруби взял ее почти без приданного. Довольная столь выгодной партией, возле алтаря сидела мама Лиззи, миссис Порстан, овдовевшая лет пять назад.
Стейси глядела на подругу. На плаху ведут краше, думала про себя Анастейша. Поскольку там хоть и больно, но всё — раз! — и закончилось. А у Лиззи сейчас всё только начинается.
— Конечно, жаль, что такой жених прошел мимо, — рассуждал отец Стейси. — Мне бы вовсе не помешал такой зять. Но ничего, — утешал он дочь. — Мы найдем тебе не хуже. — Он умолк. — Может, даже в столице.
Эти слова стали последней каплей в чаше терпения. Девушка дождалась окончания церемонии и, сославшись на недомогание, отпросилась уйти. Но направлялась Стейси не к себе. На подходе к дому она воровато оглянулась. Все были на празднике, и Анастейша свернула на дорожку, ведущую к Домику для Непрошенных Гостей.
В самый раз для нее.
Теперь она шла не к окну, а ко входу. Стейси постучалась молоточком и дождалась тяжелых шагов. Дверь распахнулась. На Майкле был наскоро наброшенный и кое-как застегнутый плащ, скрывавший ремни и устройства.
— Ты⁈ — удивился он.
Стейси без слов вошла внутрь, заперла дверь на засов и притянула Майкла к себе, встав на цыпочки для поцелуя. Она расстегнула пуговицы его маскировочного одеяния и провела пальцами по ребрам и мышцам живота. На минуту высвободив руки, она потянула плащ с плеч механикуса.
— Стейси, ты не понимаешь… — взмолился Майкл, удерживая одежду.
— Понимаю, — возразила Анастейша. — Я всё понимаю. Я видела, что там.
— Откуда?
— Из окна, — призналась она и более решительно дернула плащ.
Она водила руками по его телу — человеческому и искусственному, и никак не могла насытиться. А Майкл стоял, словно замороженный.
— Ты видела?.. — уточнил он.
— Да.
— И тебя это не останавливает? Тебе не противно?
Стейси ничего не понимала. Раньше же у него таких вопросов не возникало? С чего они взялись теперь?
— Нет, — коротко ответила она и поцеловала Майкла в шею.
— Анастейша, — выдохнул он, словно не веря своему счастью. — Я обещаю, что буду очень осторожен. Очень-очень осторожен. — Он охватил лицо девушки ладонями, и теперь смотрел ей прямо в глаза. — Ты не пожалеешь. Ты мне веришь?
— Да.
Майкл бережно прижал ее к своей груди, поцеловал в макушку, а после поднял на руки и понес в другую комнату.
Это была спальня. Возле стены стояла кровать. У ее родителей кровати были шире. А у нее самой — практически такая же. Майкл бережно уложил ее на покрывало и опустился на колени рядом.
— Я буду очень осторожен, — вновь заверил он.
Его живая рука обвела лицо Анастейши по контуру, коснулась шеи и скользнула к груди. Вскоре к ней присоединилась вторая. Механическая конечность не могла похвастаться нежностью и оттенками ощущений, но в ее поглаживаниях тоже… что-то было. Стейси выгнулась, подставляя себя ласке. Знакомясь с механическими касаниями, она не заметила, как пуговички на ее платье оказались расстегнутыми. Анастейша попыталась прикрыться, но Майкл нежно, но настойчиво отвел ее руки и уложил их на подушку, ей за голову, после чего чмокнул девушку в кончик носа и вернулся к начатому. Он высвободил из плена корсета ее правую грудь. Было очень стыдно, но когда на вершинке сомкнулись его горячие, влажные губы, Стейси стало так приятно, что она обо всём забыла. Словно молния проскочила от