— Мне ваши животы ни к чему, — ответил я. — А там уж как воевода в Гороховце решит, коли все подобру расскажете. Может, выпорет да и все. Коли лихих дел за вами нет.
— Человек один в кабаке медом поил, а после и рассказал, — угрюмо произнес говорливый.
— А ты и сразу поверил? — хмыкнул я.
— Нет конечно, поспрошал сначала. Узнал, что купчишка, что стеклом торгует, перестал его продавать, а того кто ему его привозит не видели давно. Вот и сложилось, что онй сгинул, да и решили счастья попытать, — вздохнул говорливый.
— Ты сам-то кто таков? — задал я.
— Холоп Стирлива, из-под Путивля мы. Хозяин царя Дмитрия поддержал против Годунова, за то его Мстиславские да Шуйские и убили со всей семьей. Село наше разграбили да пожгли, одни живы остались, вот и бродим по земле, — понуро ответил говорливый.
— К воеводе в Гороховец, а там он и решит их судьбу, — произнес я. — Да разберется, кто слухи распускает. Василий, десяток возьмёшь да поможешь дойти им, что б не сбегли, — распорядился я громко, а после махнул ему рукой подзывая к себе и, когда он приблизился, тихо заговорил: — Воеводе скажешь, что дело то важно ибо касается царского родича. Надо разобраться и слухи скорей всего пускает Игошка, что купец с Нижнего Новгорода. Пусть уж он сам с воеводой Нижнего Новгорода разбирается в этом деле.
Была мысль, после позвать к себе на службу этих холопов, но их и без меня на землю посадят здесь, если не повесят конечно за татьбу.
— Понял, выполню княже, — тут же кивнул Василий и тут же начал отбирать себе людей.
Пленники же поняв, что убивать их не будут, да и вообще шансы сохранить жизнь высокие побросали оружие.
Повернувшись в седле, к Гороховцам я заговорил:
— От всего сердца благодарю вас соседушки, что уберегли землю мою от разграбления, двери моего дома всегда для вас открыты, а за столом найдеться место. Да и коли нужда придет, помогу, — и, приложив руку к сердцу, я поклонился.
Благодарить серебром, за такую помощь я посчитал, что будет не красиво, а так в самый раз.
Народ же подбоченился и заулыбался, доброе слово и кошке приятно. Взгляды же сосредоточились на Миките и Василии, как самых близких моих соседях.
— Благодарим княже, рады помочь, — тут же ответил Микита и замялся, было видно, что он просто не знает как себя вести.
Ведь мой статус вырос до неимоверных высот.
— Царь вернул мне вотчину рода моего город Старицу и другие уезды, там я нынче поселился, но и о краях, где родился, не забываю. Вот только нынче я здесь проездом, — произнес я.
— И куда же путь держишь Андрей Владимирович, коли не секрет, — с интересом спросил Истома.
— В Царев-Борисов по царскому приказу. Надо коней прикупить и отогнать в Старицу, да конные дворы в своих землях поставить. Только как видите для такого дела людей у меня не много, и коли вы согласитесь помочь, буду благодарен, и отплачу за помощь серебром, — тут же выдал я, и Гороховчане начали переглядываться задумчиво.
— Ну это можно, — спустя пару мгновений произнес Истома. — Только воеводе надобно сообщить да голове, времени займёт дорога не мало.
— Я с ним переговорю, о том не беспокойтесь, ежели еще кто возжелает из полка помочь, я буду только рад, — улыбнулся я.
Распрощавшись, я отправился домой.
Василий и Микита ко мне не присоединились, вероятно захотели обсудить новость и перемены которые произошли со-мной.
— Дом, милый дом, — не громко проговорил я, завидев свое подворье.
Ворота были закрыты и, подъехав к ним всей толпой, Прокоп тут же в них заколотил.
— Кто там? — раздался голос Стеньки.
— А ты сам не видишь что ли? Хозяин приехал, — со смехом прокричал я.
Стенька, тут же открыл ворота. Ну, что сказать, подрос и окреп парень за прошедшее время, не напоминает уже доходягу.
— О, как вас много, — выдал он и тут же ушел с дороги.
— Прокоп, Богдан, Елисей, покажите где коней ставить, да разместиться где, — приказал я. — Тарай, топи баню и пусть накрывают на стол, — проорал я, увидев своего холопа, который радостно закивал тут же побежал исполнять приказ.
Пока обихаживали коней, да распределяли людей по домам и амбарам с сеновалами, я просто гулял по подворью, наслаждаясь возвращением.
Даже успел увидеть как Марфа, жена Прокопа, его обнимает, а после опомнившись покраснела и отпустила.
После бани устроили пир и делились с Марфой новостями, она только охала и причитала, а как узнала о моем новом положении, так и вовсе окаменела.
«Шок, это по-нашему» — промелькнула у меня мысль.
Так же Марфе сообщил, что ей надо собираться и скоро она переедет в Старицу, где у ее мужа будет свое подворье. И Тарай вместе с семьей тоже отправиться с нами и пусть готовит телеги. Здесь же останется Нечай следить за хозяйством, а Стенька пусть приглядывает.
С утра перед отъездом я вместе с дедом и Прокопом спустился в погреб, где я показал им свой тайник в котором лежало больше четырехсот рублей, и случись чего со мной они могут воспользоваться этими деньгами.
Дед лишь хмыкнул в бороду, ничего не сказав, а Прокоп поблагодарил за оказанную честь.
На следующий день, добравшись к Гороховцу, меня встречал чуть ли не весь полк пожелавший отправиться в Царев-Борисов вместе со-мной, ведь по царскому указу.
«Еще бы. Ведь можно заработать» — мелькнула мысль.
С воеводой я тоже поговорил, и он провел меня в темницы, где на дыбе висела пара татей, а писарь записывал их слова. Воевода заверил меня, что само лично отправится в Нижний Новгород и решит все с тамошним воеводой, и распускающий слухи ответит за поруганье моей чести.
«На дыбу отволокут Игошу да его сыночка, а после вздернут» — мелькнула у меня мысль.
После предложил остаться на пир в мою честь, но я отказался, сославшись на царский приказ. Воевода покивал с грустным лицом и мы, распрощавшись, отправились в путь.
Проезжая мимо Владимира, меня посетила одна интересная мысль, и захватив своих доверенных