— Значит так, Иван и Аникий, насчет вашей службы, — обратился я к парням. — Полк буду собирать по царскому приказу. Вот туда первыми и пойдете. Новиками будете.
— Да как же так, княже? Мы обучены ратному делу, отец учил. С конем можем, стрелы метаем, да и саблей владеем, — жалобно произнес Иван.
— Может, в бою большом были или в походы ходили? А может, и вовсе порубежную службу несли? — прищурившись, спросил я, и браться замотали головами.
— Вот то-то же. А я был в бою и не раз. Новиками послужите, поучитесь, да я на вас посмотрю, чего вы стоите и к чему годны. Через два дня я в Царев отравлюсь, что на рубежах стоит. Вот и вы со мной пойдете, идите готовьтесь к выезду, — я махнул рукой, и братья, отвесив поклон, покинули стол.
— Значит, через два дня отправляемся! — задумчиво произнес дед.
— Да, чего уж тянуть, — ответил я. — Елисей, ты останешься, приглядишь здесь за всем. Четверых людей можешь сам в помощь себе выбрать.
«За казной присмотрит заодно», — пролетела мысль в голове.
— Присмотрю, княже, — кивнул Елисей. С одной стороны, было видно, что он рад оказанному ему доверию, а с другой — его же рядом со мной не будет.
— Андрей, а ты сколько коней купить думаешь? — спросил дядя Олег.
— Как выйдет, от трех сотен коней и кобылиц я бы не отказался, — глянул я на него, и они с дедом переглянулись.
— Людей маловато, чтобы такой табун гнать. Людей должно быть больше, чтобы за всем уследить, да и путь не близкий, — нравоучительно высказался дед.
— Согласен, — кивнул я.
— Я в помощь пятерых дать могу, — подключился Агапка к беседе. — Остальных хватит, подьячих сторожить.
— Вот и славно, ко мне в вотчину в Гороховец заедем, там еще можно будет взять в помощь, наверняка согласятся. Да и проведать надо, как там и чего, — откинулся я от стола.
— Добро, если что, в Белгороде доберем людишек, — кивнул дед.
«Прокоп с Богданом с другими не помешали бы», — горестно подумал я.
Немного обговорив еще дела и планы, мы покинули стол и вышли на улицу. Где возле темницы стояли столы, за которыми вовсю набивали брюхо пленные казачки. Возле телег стоял Илья, где под его взглядом разбирали скарб.
Направился я к казачкам, надо с ними уже окончательно разобраться. Нет, вешать я их не буду, но и просто так на службу не возьму. Устрою им проверку.
При моем приближении они тут же начали подыматься из-за стола. Они уже были после бани, чистые и опрятные, в одежке под стать. И не напоминали узников замка «Иф».
«Подстричь бы еще, и точно за людей сойдут», — промелькнула у меня мысль, когда я остановился в нескольких метрах от стола.
— Князь. Андрей Володимирович, — тут же начали на колени падать. — Молим о прощении и службе, — тут же заголосили казаки.
Я приподнял руку, и тут же вокруг наступила тишина.
— Прощение хотите? Будет оно, вот только вымолить вы его должны. Заодно посмотрим, на что вы годитесь, а там и о службе я подумаю. В Свято-Успенский монастырь трудниками пойдете! — ледяным голосом произнес я.
— Благодарствуем, княже, за милость. Мы не подведем, отмолим, — тут же первым заголосил Федотко и окинул всех казачком победным взглядом.
— Елисей, Василий, проводите их сейчас, — распорядился я.
Спустя пару минут я наблюдал, как казачки покидают княжье подворье в сопровождении ближников.
Два последующих дня пролетели вмиг в разных делах и заботах. С воеводой я проверил пороховые погреба, которые были почти пусты. Ждану выделил тридцать рублев на закуп сена для коней да оплаты рабочим. Точнее, стимулирования, все же на работах будут использованы мои холопы, но с оплатой, даже небольшой, дело наверняка пойдет быстрей. Отпустил людей Хованского и Одоевского обратно в Москву.
Также я позанимался с отроками, показывая пистоль и объясняя, как из него палить. Оставлять же им для учебы я не стал. Без пригляда или самострел сделают, или убьют кого-нибудь. Карася также оставил, чтобы обучал их. Судя по всему, ему нравилось возиться с отроками, и он от этого даже получал удовольствие.
Посетил еще монастырь и с игуменом договорился, что он будет присылать монаха, который будет учить грамоте и счету отроков. В общем, сложа руки не сидел, много чего переделал и много куда нос сунул. Подьячего Савку и его помощника тоже не обошел, не раз разговаривал о налогах и о том, сколько они смогут собрать с моих земель. Савка же насел на Ждана, и они обходили тяглые дворы в городе.
Вечером же перед отъездом заявились Прокоп с Богданом с моими людьми да с подьячими, которых они сопровождали. Вот уж действительно была радостная встреча, так что отъезд пришлось еще на день отложить, давая им отдохнуть.
Тут же устроили пир, где Прокоп с Богданом делились новостями, хотя там ничего значимого не было. Объехали земли и сообщили обо мне, вот и все, а я делился с ними своими. Казалось, не так давно с ними расстался, а чего рассказать было, и с лихвой.
Через день наконец-то мы выехали, со мной отправились тридцать шесть человек, включая моих ближних, из них пять было московских жильцов. Сила немалая, как по мне, но дед все равно печалился, что маловато людей.
С собой я захватил больше трех тысяч серебра, распиханного по седлам у доверенных мне людей. Много? Так я не меринов брать буду, а коней и кобылиц!
Одиннадцать дней мы добирались до Гороховца, правда, в город заезжать не стали, хотелось быстрее добраться до моего поместья. Свернули на такую родную мне проселочную дорогу и двинули по ней.
— Эх, родные края, — прошептал я. Ведь по сути, только это поместье я, наверное, мог бы назвать домом. Не Москву, не Старицу, а маленькое подворье, затерявшееся в лесах.
— Андрей, слышишь? — враз напрягся дед, едущий рядом со мной.
— Нет,