— Именно! — Мешков подался вперёд. — После нападения, которое мы так и не смогли раскрыть!
Воронцов нервно откашлялся: — Но у нас нет прямых улик…
— Заткнись, лейтенант, — отрезал Мешков, не глядя на молодого офицера. — Слушайте меня внимательно. Вы двое, — он перевёл взгляд на Воронцова и Светлова, — отправитесь следом за Орловым. Билеты уже куплены.
Он выложил на стол два железнодорожных билета. Воронцов неуверенно взял их, изучая маршрут.
— Екатеринбург? — он посмотрел на Мешкова. — Но как мы объясним командировку?
— Всё оформлено, — секунд-майор раздражённо махнул рукой. — Официально вы едете проверять жалобы на местное отделение жандармерии. Неофициально — не спускаете глаз с Орлова. Каждый шаг, каждая встреча, каждый разговор — я хочу знать всё.
Светлов наконец подал голос: — А если он заметит слежку? Он же аристократ, наверняка имеет защитные артефакты.
Мешков усмехнулся, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего. Он выдвинул ящик стола и достал небольшой серебристый прибор, похожий на карманные часы.
— Вот, — он протянул устройство Светлову. — Новейшая разработка спецотдела. Отслеживает ауру даже через маскировочные артефакты. С этим вы его не потеряете.
Светлов принял прибор, рассматривая тонкую гравировку на крышке.
— И держитесь подальше от людей Бестужева, — добавил Мешков. — Наверняка этот старый лис отправит свою охрану. Не попадайтесь им на глаза.
— Бестужев? — Державин нахмурился ещё сильнее. — Он всё ещё опекает этого Орлова?
— Не просто опекает, — Мешков скривился. — Прикрывает. После открытия клиники мой источник сообщил, что он лично разговаривал с начальством, чтобы нас отозвали от расследования нападения на особняк Орлова.
Светлов переглянулся с Воронцовым. Лейтенант выглядел откровенно встревоженным — связываться с людьми Бестужева никому не хотелось.
Воронцов нервно сглотнул:
— А если всё-таки это просто поездка?
Мешков окинул его таким взглядом, что лейтенант съёжился.
— Тогда вы отдохнёте на Урале, — сухо ответил секунд-майор. — Но я чую нутром — он что-то скрывает. И на этот раз мы его прижмём.
Державин поднялся, забирая папку со стола: — Я буду на связи. Если что-то пойдёт не так, сразу звоните.
Мешков кивнул: — Только смотрите, не лезьте на рожон. Никаких прямых контактов с Орловым. Только наблюдение.
Когда офицеры вышли, Мешков подошёл к окну. За стеклом кружила метель, заметая улицы Петербурга тяжёлым, мокрым снегом. Где-то там, в этой белой круговерти, затаился его враг — молодой аристократ, выскользнувший из всех расставленных ловушек.
— На этот раз, Орлов, — пробормотал секунд-майор, глядя на метель, — от меня не уйдёшь.
* * *
Граф Пётр Алексеевич Бестужев, родовое поместье
Кабинет Петра Алексеевича Бестужева был погружён в полумрак. Снежинки бесшумно ударялись о стекло, а в камине потрескивали дрова, бросая причудливые тени на портреты предков, висевшие на стенах. Тяжёлые бархатные шторы приглушали городской шум, создавая атмосферу изоляции от внешнего мира.
Бестужев стоял у окна, заложив руки за спину. Его высокая фигура с седыми пружинистыми кудрями до плеч казалась неподвижной статуей. Только глаза — выцветшие, серые, настороженные — внимательно следили за улицей.
Хрустальный бокал с янтарным коньяком в руке Бестужева поймал отблеск пламени. Он сделал глоток, позволяя благородному напитку согреть горло. На губах старика играла едва заметная улыбка — сегодня он получил новость, которую ждал долгие годы.
Дверь отворилась бесшумно, и в кабинет скользнул Вертинский — начальник его личной охраны. Этот человек всегда появлялся неожиданно, словно материализовался из теней. Строгий костюм, безупречно выбритое лицо с тонким шрамом, пересекающим левую скулу, и пронзительные глаза, не упускающие ни одной детали.
— Пётр Алексеевич, — он слегка поклонился, сохраняя идеальную осанку.
Бестужев не повернулся, продолжая наблюдать за улицей.
— Вертинский, — его голос звучал удовлетворённо, почти мягко. — Слышал новость? Наш молодой друг решил навестить деда.
— Да, — кивнул Вертинский. — Орлов купил билет на утренний поезд до Екатеринбурга. Забронировал отдельное купе. Едет вместе с одним своим гвардейцем.
Теперь Бестужев обернулся. На его лице с толстыми губами расплылась улыбка, и впервые за много дней она отразилась и в глазах.
— Наконец-то, — он отошёл от окна и направился к столу. — Я уже начал думать, что придётся его силой туда тащить. Дед столько лет ждёт, а этот мальчишка всё не решался.
Он опустился в кресло, обитое тёмной кожей, и жестом предложил подчинённому сесть напротив.
— Я предлагал ему охрану, — продолжил Бестужев, вертя в пальцах бокал. — Отказался. Сказал, что справится сам. — Старик покачал головой. — Такая самонадеянность. После нападения на его особняк…
— Он не подпускает к себе никого близко, — заметил Вертинский. — Даже Шальную держит на расстоянии, хотя она явно не против сблизиться.
Бестужев хмыкнул, поставив бокал на стол: — Шальная… Да, она настойчивая особа. Но не в этом дело. — Он посмотрел Вертинскому прямо в глаза. — Орлов едет к деду. За наследством. Ты понимаешь, что это значит?
Вертинский кивнул, в его взгляде промелькнуло понимание: — Это ключ ко всему.
— Именно, — Бестужев откинулся в кресле. — И я не могу позволить, чтобы что-то помешало. Даже если сам Орлов не понимает важности момента.
Он достал из ящика стола фотографию — снимок сгоревшей базы наёмников за городом. Среди обугленных останков виднелись тела, изуродованные до неузнаваемости.
— Кто бы ни напал на его особняк, — Бестужев постучал пальцем по фотографии, — они не оставляют следов. Профессионалы. И они могут попытаться снова.
Вертинский задумчиво наклонил голову: — Вы думаете, это те же, что устроили нападение у ресторана Афины?
— Возможно, — Бестужев вздохнул. — Или кто-то ещё. У Орлова за эти месяцы появилось немало врагов.
Он замолчал, словно обдумывая что-то. Затем его толстые губы растянулись в усмешке: — Даже его собственный отец… Удивительно, как быстро Дмитрий Юрьевич смирился с уходом жены и дочери из рода. Раньше он бы землю перевернул, чтобы отомстить за такое оскорбление.
— Вы подозреваете, что он?..
— Я подозреваю всех, — отрезал Бестужев. — И тебе советую. — Он подался вперёд. — Соберите лучших людей. Десять человек, не меньше. Орлов не должен пострадать. И ничто не должно помешать ему добраться до деда и получить наследство.
Вертинский достал из внутреннего кармана небольшой блокнот в кожаном переплёте, сделал короткую запись серебряной ручкой.
— Всё будет организовано, — произнёс