На третий год Наташа съехала из дома в общежитие в Иркоране. На пятый год Свистопляс заглядывал к матери хорошо если раз в два месяца, но новых изменений вроде бы не было — все как-то устаканилось.
Теперь шел шестой год…
Если верить Смеющемуся Жнецу — а кому и верить, как не ему⁈ — вероятно, это был последний год, когда Дима ходит под Проклятьем! После экспедиции в Междумирье, которая уже вовсю готовится, начнется нормальная жизнь — а ему-то стукнет восемнадцать по календарю! Нужно будет хотя бы школу окончить! Вон, Кирилл с его безумными девчонками уже даже онлайн-уроки берет. А Дима пока никак не соберется, хотя Аркадий про Кирилла явно ему с намеком рассказал…
Страшно почему-то. А вдруг Димка совсем дурак и все забыл?.. И… Если честно, даже не очень хочется. Раньше ему учиться нравилось, но за шесть лет Дима привык чувствовать себя взрослым и ни от кого не зависящим. А тут придется снова садиться за школьную парту, снова ощущать себя двенадцатилетним!
Нет, Дима справится, конечно. И сделает. Он знает, что и отец сказал бы ему стиснуть зубы и перетерпеть, и Аркадий разочаруется в нем, если он отстанет от Кирилла. Но Кириллу-то по-настоящему двенадцать! Даже еще одиннадцать. Просто у него характер такой, что об этом забываешь.
Короче, Димка надеялся вообще-то серьезно поговорить с матерью. Спросить, пустит ли она его опять в его бывшую или Наташкину комнатку пожить, не помешает ли он. Не сейчас, понятное дело, а потом, когда гиасы снимут… Договориться, может быть, в своей старой школе, где все учителя знакомые и его знают. Взять программы по предметам и списки требований к госэкзаменам. Начать готовиться потихоньку. И… Не получилось как-то.
Похоже, в их селе для него места больше нет.
* * *
У Аркадия день выдался на редкость загруженный даже по его меркам. Но есть ситуации, в которых нельзя отказать. Например, когда младший коллега просит: «Мне надо у тебя кое-что спросить», мнется с ноги на ногу и вид имеет самый потерянный.
Под «младшим коллегой» Аркадий имел в виду отнюдь не Кирилла. После разговора с Бастрыкиным Аркадий удивленно поймал себя на том, что даже в мыслях не называет Кирилла «младшим»! А вот юный Тень, Дмитрий Соколов, он же Свистопляс, — совсем другое дело. Даром что парню близится к восемнадцати. Но дети-волшебники взрослеют иначе, чем обычные дети. Кто-то — редко — непропорционально быстро, начиная напоминать сразу юных мудрых старичков. Кто-то — чаще — значительно медленнее обычных людей, потому что детский гормональный фон сильнейшим образом влияет на мироощущение, образ мыслей и сам процесс мышления.
Просьба о разговоре прозвучала так.
Сперва они почти два часа обследовали Храм Теней (откуда магия Проклятья действительно давным-давно почистила и трупы, и пятна крови), обнаружили много интересного — и это при том, что Аркадий уже давно в одиночку выгреб самое компрометирующее, не желая, чтобы Дмитрий это все видел. Самым интересным, по мнению Аркадия, была связь местной скатерти-самобранки с расположенной под Храмом пещерной экосистемой (подземное озеро, заселенное несколькими видами ракообразных и водных насекомых, питающихся водорослями, лишайниками, друг другом… а также отходами Храма). Дмитрий, однако, его энтузиазм не разделял, только начал плеваться и даже воскликнул:
— Блин, а я ведь с этого стола персик съел!
— Ну и что? — пожал плечами Аркадий. — Вкусный, наверное, был персик?
— Нормальный… Жестковат. Но он же из мокриц этих сделан!
— Да ладно, — поддразнил его Аркадий. — То, во что превращается в твоем желудке обычные пирожки с мясом, тоже выглядит до крайности неаппетитно! Но тебя же это не останавливает?
При упоминании пирожков юноша очевидно погрустнел, помялся с ноги на ногу и выдал эту сакраментальную фразу. Насчет кое-что спросить.
— Хорошо, — сказал Аркадий, — давай переместимся в ближайшее к «Сосновой Горке» убежище, оно называется «Долина Змей». Оттуда пока будем лететь, поговорим.
— Мне бы… Не на ходу.
Аркадий поднял брови.
— Ладно, — сказал он. — Тогда в кабинете у доктора Весёловой. Насколько я помню, она сегодня весь день в разъездах, там должно быть свободно.
Произносить вслух новую фамилию Леониды до сих пор было приятно! Чувство собственника или гордость тем, что смог заставить ее позабыть об инстинкте самосохранения? Сложно проанализировать.
В кабинете действительно оказалось свободно. Перелет, как они ни торопились, все равно занял минут двадцать, и у Аркадия зудело поскорее перейти к следующему пункту повестки дня, чтобы освободиться пораньше и, может быть, даже успеть провести хотя бы часть вечера с семьей. Однако он ничем не показал своей торопливости, предложил Свистоплясу сесть, сам уселся напротив — правда, по своей любимой дурной привычке оседлав стул — и приготовился слушать.
Был уверен, что юноша заговорит об образовании — он явно загрузился на эту тему, когда Аркадий рассказал ему о варианте, который он предложил Кириллу. Свистопляс не походил на человека, способного методично заниматься самостоятельно, поэтому ему Аркадий планировал посоветовать хорошие очные курсы для подготовки к госэкзаменам, расположенные в Лиманионе. Тоже относительно дорогие, но Аркадий легко получил бы у Службы седьмую стипендию (еще пять были зарезервированы под Девочек-Лошадок, когда/если они за ними обратятся).
Однако Свистопляс почему-то заговорил о другом. О вчерашнем (как понял Аркадий) визите к матери, о сестре, которая вышла замуж и не позвала его на свадьбу… И все как-то путано, сбиваясь с фразы на фразу. Что вообще-то было ему не свойственно: несмотря на пять классов скромной деревенской школы, Дмитрий отличался правильной речью и умением неплохо подбирать слова, когда хотел.
(Кстати говоря, когда Аркадий проверял некоторые факты из его досье, он обнаружил, что у этой его школы аномально высокий процент ребят, сдавших госэкзамены с хорошими баллами, или отказавшихся от госов, но все равно неплохо устроившихся в жизни. Начиная, между прочим, с сестры Дмитрия, Натальи Соколовой. Даже нашел причину этой положительной аномалии — заслуженную директрису с пятидесятилетним стажем — и теперь раздумывал, как бы половчее пригласить ее поучаствовать в гериатрической программе, вместе с преподавательницей психологии Леониды. Проблема заключалась в том, что у обеих дам даже близко не было подходящего допуска!)
— В общем… Я теперь даже не знаю, что мне делать, — закончил мальчик мрачным тоном, уставился в пол, и стало ясно: попроси его Аркадий пояснить, и больше ни слова не добьется.
—