Ждать пришлось недолго. Уже минут через десять в квартиру вошли двое. Роман и еще один мужчина, едва стоящий на ногах. Завидев незваного гостя, Рома начал возмущаться, но очень быстро захлопнулся, поняв, что попросту не выстоит. Ни перед силой, ни перед связями человека, который по какой-то непонятной ему причине хотел защитить его жену и дочь. Тех, кто давно стали для него предметом декора и некого удобства.
Разговор с Романом прошел быстро. Герман популярно, даже без рукоприкладства, объяснил ему, что все кончено. Что его жена и дочь теперь будут жить в другом месте и пока он прикладывается к бутылке, никогда с ним не увидятся.
– Попытаешься связаться с ними или влезть в их жизнь – клянусь, я сделаю все, чтобы ты исчез навсегда.
После этих слов он вышел, спустился по ступенькам и сев в автомобиль, произнес:
– Вы не пожалеете.
Эпилог
– Ты еще тут? – спросил Кирилл, заглянув в его кабинет.
С Кириллом они долгое время вместе проработали бок о бок в клинике. Но Кир ушел, решив заняться клиникой, которую унаследовал от отца. Изначально он не планировал. Святов толком не знал почему, но клиника была для Кирилла триггером. А потом он внезапно стал у ее руля. И теперь они снова работали вместе. Только теперь Святов был его сотрудником, а Кирилл – начальником, хоть и по-прежнему, время от времени, оперировал.
– Уже собираюсь. А ты? Что здесь забыл в канун Нового года?
– Да вот… жену привез. Рожать.
И только сейчас Герман заметил, каким бледным был Кирилл. Осунувшимся, нервным.
– Так дело не пойдет, – произнес Святов и, поднялся со своего кресла.
Достав из загашника бутылку и стакан, он плеснул несколько глотков виски и протянул его Кириллу.
– Выпей-ка, полегчает.
Кир осушил бокал залпом и собрался налить еще, но Герман забрал у него бутылку.
– Хватит. Тебе еще ребенка принимать. Это я тебе так, для храбрости и успокоения. А не накидаться. Давай-давай, – кивнул на выход. – Шагай.
Герман вышел вместе с Кириллом. Провел его до отделения и даже поздоровался с его женой – Катей, которая выглядела не лучшим образом и на мужа смотрела волком. Герману тоже скоро предстояло увидеть такой взгляд. Всем мужчинам, решившим, что они хотят быть с женой рядом, когда те рожают, приходилось видеть в глазах любимых ненависть.
И Герман знал, что как бы Аня его не любила, в момент родов она его возненавидит. И будет говорить, что никогда больше, что никаких детей. По правде, Святов и не хотел детей больше, боялся за здоровье жены. Все-таки, кому, если не ему не знать, что роды – малоприятный этап в жизни каждой женщины.
– Ну все… – он пожал Кириллу руку. – Давай, крепись. Наберешь, скажешь, как все прошло.
– Ты к своим спешишь?
– Ага, – Святов бросил взгляд на часы.
Было уже восемь. Еще полчаса назад он должен был быть дома, но пришлось немного задержаться. И это у него в новой клинике нормальный, нормированный график, преимущественно плановые операции. И все равно задержки периодически случались.
Сегодня ему опаздывать не хотелось от слова совсем. Он спешил домой, к семье, которую обрел какой-то год назад. Вот так же, в новогоднюю ночь.
Герман вышел из клиники, сел в машину и пока прогревал двигатель, вспомнил о той, которая навсегда останется в его сердце теплым воспоминанием. О покойной жене. И сыне. Он не забыл их, но больше не позволял себе раскисать. У него теперь было целых два человека, о которых он должен был заботиться. И вот-вот, буквально через какой-то месяц, появится третий. Они с Аней не знали, кто это будет. Заранее условились не узнавать пол. Хотели по факту, так что и одежду покупали нейтральных цветов и детскую сделали такую же.
Маша, конечно же ждала сестричку. Братика ей тоже хотелось, но старшего, а это было уже невозможно. Так что она серьезно заявила, что если уж ей и придется о ком-то заботиться, то лучше уж о сестре, чем о брате.
Герман завел двигатель и тронулся домой. По пути заехал в еще работающий супермаркет, захватил ананас и пару манго. И бутылку безалкогольного шампанского. Обычное все равно никто не будет пить. Святов с недавних пор вообще не употребляет. Поначалу не пил, чтобы не шокировать Аню, чтобы не возвращать ее мысленно в те дни, когда пил муж. А потом… как-то и расхотелось.
Оказывается, когда тебе есть ради чего жить, то жизнь играет новыми красками и без дополнительных стимуляций. У него была Аня. И Маша. Ему было достаточно для того, чтобы чувствовать себя одним из самых счастливых людей.
Дверь Герман открывал своим ключом. И как только вошел, наткнулся на кромешную тьму. И тишину. Давящую на барабанные перепонки и мигом рассеивающую по всему телу тоску. Герман больше не привык быть один. Его, можно сказать, это даже пугало. Так что первые мгновения он просто окоченел, а затем, услышав шорох, у него отлегло.
Прошло еще мгновение, прежде чем коридор озарило светом и к нему, перекатываясь из стороны в сторону, подошла Аня.
– Мы с Машкой решили немного поспать, – виновато проговорила Аня. – Но время еще есть, да? Успеем же?
– Успеем, – кивнул Герман. – Я помогу.
Уже через час на стол было накрыто. Аня сидела на диване, подобрав под себя ноги, а Герман еще доставлял свечи, стаканы и бутылку с безалкогольным шампанским.
– Разбудим Машку? – спросил, присаживаясь рядом с Аней.
– Через полчаса. Или ты уже голодный? Господи, конечно! – Аня собиралась вскочить, чтобы, видимо, принести ему поесть, но Герман перехватил ее за руку и усадил обратно, поближе к себе.
– Не голодный я, сиди. Куда тебе вскакивать на восьмом месяце?
Аня насупилась и зыркнула на него исподлобья. Не любила она, когда Герман пытался так шутить, потому что часто говорила, что беременная – не больная и может все. Святов и так это прекрасно знал, но черт, как же ему хотелось, чтобы она отдыхала. Он и няню для этого нанял и работы стал брать меньше, чтобы приезжать домой пораньше. Но то и дело заставал Аню за чем-то. Не могла она сидеть на месте.
– Хорошо так… – прошептал Герман, крепче прижимая жену к себе.
Ему все еще трудно было поверить, что он все-таки смог ее отстоять, отвоевать, пробраться сквозь выстроенные барьеры и убеждения. И, черт, как же это было тяжело. Неимоверно. Кроме того, что лез везде ее муж, который не особо-то и услышал угроз, она и сама не спешила к нему в руки. Держала холодную дистанцию, пока однажды не пришла к нему в спальню. Сама. Стащила все одежды и продемонстрировала себя. Тогда у них и получился ребенок.
Расписались они за день до того, как Аня сообщила Герману о беременности. Вот вчера еще они ставили свои подписи, а сегодня уже были мужем и женой. И у них скоро будет еще один ребенок. Машку Герман априори считал своей. Да и она… папой его не звала, но относилась так, будто никого важнее в ее жизни нет.
Воспоминания ярким пятном расплылись в мыслях. Их первое совместное времяпрепровождение. Прогулка, которая едва не кончилась скандалом. Потом они пробовали смотреть фильм, но тоже ссорились. А потом… потом Герман понял, что пора признаться. И легко так, в моменте, когда Аня порезалась, нарезая фрукты, подошел к ней и все прояснил. Так что теперь они вместе.
– Я люблю тебя, ты же знаешь? – спросил, крепче прижимая ее к себе.
– Знаю, – она заулыбалась. – А я тебя.
Через несколько минут к ним выбежала Маша, а через месяц, как и говорил Герман, Аня уже родила. Мальчика. И сделала Святова самым счастливым в жизни.