Девушки отволокли Мишу в его квартиру, и уложили на диван.
— Пошли, — шепнула «Рожкова», отпыхиваясь, — хоть часика три-четыре поспим!
Минутой позже в обеих квартирах зависла нестойкая тишина. Истекали последние часы…
После рассвета в «Гамме» — и до заката в «Альфе» — будущее сольется с прошлым, меняя реальность миров Сопределья. И уже никакому Гомеостазису не помешать человечествам, начавшим свой путь — от чистого истока в прекрасное далёко…
Понедельник, 22 октября 2018 года. На исходе ночи
«Гамма»
Смоленская область, Десногорск
Тима Зимин водить умел и любил, но слушался любимую девушку — выдерживал восемьдесят в час. Фары подметали тьму, и серая лента автострады стелилась и стелилась под колеса.
Рощи, реки, спящие города и поселки промахивали мимо, меньшая в зеркальцах заднего вида. И в сон не тянуло.
Бывало, что монотонность дороги отупляла, но тут на помощь приходила память о Наталишке — как она смеялась, сердилась, была то ласкова, то неприступна, но Тимофей млел одинаково. Он давно, еще со школы, понял, что Натали — это его жизнь, его судьба. Его счастье.
И как же всё хорошо сложилось! Они служат вместе!
Заулыбавшись, Зимин едва не пропустил нужный поворот. Тормоза жалобно взвизгнули, из-под колес брызнула щебенка с обочины, и «Тойота», качаясь и трясясь, съехала с шоссе.
На базу Тим наезжал регулярно — матери-командирши опасались использовать вертолеты или бизнес-джеты. Не стоило привлекать внимание…
В лучах фар осветились ворота в бетонной стене, но сигналить не пришлось — дежурный опознал машину на экране, и ткнул в нужную кнопку. Стальные воротины, погромыхивая, расползлись в стороны, пропуская «Тойоту», и медленно замкнулись.
«С грузом прибыл!»
Едва заглушив мотор, Зимин выскочил из тесноватой иномарки, но никуда бежать ему не пришлось — подполковник Ивернева сама выбежала ему навстречу.
— Всё нормально? — громко спросила она, подходя.
— Так точно. Вот!
Осторожно взяв гель-кристалл, Наталья Мстиславовна бегло улыбнулась:
— Отдыхай, Тим! У нас, как по эстафете…
— Тата! — гулко разнесся женский голос, и по гулкой лестнице ссыпалась Сосницкая. Доктор наук и директор института была одета, как в турпоход. — Тата! Привезли?
— У меня!
— Таточка, — затараторила Светлана, — я, конечно доверяю и Талии, и Васёнку, но лучше Леи или меня никто всё равно не справится!
Ивернева глянула исподлобья.
— Хочешь сама? Туда?
На оба вопроса последовали энергичные кивки. Товарищ подполковник думала недолго, и решительно скомандовала:
— За мной!
Четверг, 29 августа 1974 года. Вечер
Первомайск, улица Революции
Пройдя мимо ресторана «Южный Буг», где только-только начиналась гулянка, Талия выбралась к гаражам. Ключ от бокса Мишиного дяди изготовили без труда, а локация выходила идеальная — вроде, и тайная, но скрытая у всех на виду.
Если даже некая бдительная старушка и поинтересуется, кто это лезет в гараж, то вот он, Миша! А его дядя — в доме напротив. Еще вопросы есть?
Калитку в воротах открыл Васёнок — ключ влажно клацнул, отпирая замок.
— Заходим! Миша, свет пока не включай.
«Глеб Бауэр», впустив всех, притянул стальную дверь, «утепленную» досками, и сам нащупал выключатель.
— Глаза!
Свет вспыхнул неяркий, но после сумрака и он слепил. Проморгавшись, Наталья огляделась. Ничего особенного: стальная печь-«буржуйка», сработанная умельцами, добротный дощатый стеллаж, забитый полуразобранными телевизорами, осциллографами и прочими, совсем уж непонятными приборами. В углу грудой сложены детали так и не собранного мотоплуга, а за дверьми в подсобку отсвечивал верстак.
— Раньше у дяди Вовы «Запорожец» был, — негромко заговорил Миша, — а потом, после инсульта, он его продал… Зато тут подвал хороший, сухой, мы в нем картошку храним… А скоро уже?
— Две минуты осталось, — глянул Васёнок на часы.
Минуты тянулись долго, очень долго… И вдруг, прямо посреди гаража, засверкали синие и лиловые молнийки разрядов, сплетаясь в кружево энергосферы.
— Светлана⁈ — радостно воскликнула Талия. — Здрасьте!
Женщина, сидевшая на корточках, распрямилась и встала, сразу хватаясь за ценный груз.
— Вы нас не ждали, — весело сказала она, — а мы приперлись!
Сосницкая осеклась, увидав юного Гарина.
— Миша! Привет! Не узнаешь? Я — Света Шевелёва!
Мальчик безнадежно махнул рукой.
— Я уже устал удивляться! Давайте, поскорее, а то поздно уже…
— Мы быстро!
Усадив Мишу в разваленное кресло, занимавшее чуть ли не половину подсобки, Светлана аккуратно надела на его голову ментограф, как будто прихваченный со съемок фантастического фильма, и вложила в гнездо держатель с гель-кристаллом.
— Можешь закрыть глаза, если хочешь, или открой, не важно, — ворковала она, зорко следя за процессом ментального переноса. — Это неощутимо и недолго… Шестьдесят процентов… Восемьдесят… Девяносто пять… Сто. Голова не кружится?
— Н-нет, вроде… Что, всё, что ли?
— Что ли! — хохотнула Сосницкая. — Пойдем, мы тебя проводим.
— Пойдемте! — облегченно заулыбался Миша.
Дружная компания покинула гараж, и зашагала в сумеречной сини. Все молчали. Васёнок с детства был неразговорчив. Светлана шагала, думая о той Свете, что плакала сейчас, прикованная к постели навек. Наталья переживала изо всех сил, а Миша торжественно нес в себе иную душу, причину колоссальных перемен, что хлынут лавиной с этого самого дня.
Сначала следствия зашуршат мелкой струйкой, как в песочных часах, никому не заметными микровоздействиями, но чем дальше, тем шире, тем полней будет «чистый исток»…
…Теплый вечер полнился шумами и запахами, по всей улице Шевченко, обсаженной двумя рядами ветвистых каштанов, гуляли люди — воздухом дыша или бегая по магазинам.
Пройдя с краю площади Ленина, мимо Дома Советов и завернув за гастроном на углу, Наталья остановилась. И задохнулась от наплыва чувств.
— Ну, Миша… — вытолкнула она, и голос ее дрогнул. — Счастья тебе. Любви и счастья!
— Здоровья! — серьезно пожелала Светлана.
— И удачи! — рокотнул Васёнок.
Юный Гарин лишь кивал, отступая, очень серьезный и как будто просветленный. Вскинув руку для прощанья, он круто развернулся, и пошагал домой.
Помешкав, Ивернева всё же решилась. Обронив: «Идите, я щас!», она сорвалась с места и догнала Гарина.
— Миша, постой!
Мальчик обернулся с удивлением, но и с удовольствием.
— Миша! — выдохнула Талия. — Ты точно осознал, на что идешь? Ведь твои нынешние память и сознание полностью заместятся памятью и сознанием… хоть и от тебя же, но шестидесятилетнего!
Гарин даже обиделся немного.
— Естественно, я всё прекрасно понимаю, — твердо сказал он, — и