Значит, дурную новость должен был принести тот, кому и последствия безразличны, и в любой дом после этого всё равно может быть вхож.
В голову приходил только один человек. Который точно обрадуется раскрытию очередной преступной группы. Излавливать их самостоятельно мне не хотелось. Только нужно нового повинившегося вместе с пирогами доставить.
Но сначала Степана предстояло как-то вывести отсюда.
Я поднял голову и посмотрел на ясное небо. Отличная погода, обеденное время близилось к концу. Придется подождать до ужина… Вздохнул и опустил взгляд на бородача. Он судорожно перечитывал, кивая сам себе. Заметил мой взгляд, вздрогнул и протянул исписанные листы:
— Всё написал, господин. Не губите.
Всё-таки репутация темных иногда может быть очень полезна. Столько времени экономит. Я создал на своей ладони иллюзию темной печати — случайное плетение чернильно-черных узоров. Печать выпорхнула и застыла перед вытянутым лицом Степана. А затем резко врезалась в его лоб, растворившись.
— Метку я поставил, — зловеще и тихо сказал я. — Ослушаешься и превратишься в прах. Но и это тебя не спасет. Станешь неприкаянным духом и будешь служить мне вечно. Ясно?
Прохиндей сглотнул, кивнул и снова грохнулся в обморок. Перестарался я. Но уж больно мне его глупость и злоба не по душе были. Снова применив животворящие пощечины, я вернул его к реальности.
— Что делать прикажете? — спросил он, едва открыв глаза.
— Сделаем так…
Я рассчитывал на то, что никто толком не знал, в чём же уникальные способности мастера Себека. Ну кроме избавления от несуществующих злых духов. Таинственность должна была сыграть на руку и сейчас.
Я пошел тем же путём, что и эта шайка. Воспользовался доверием отца. Но в моём случае я правда хотел помочь Илье. И заодно избавить князя от неловкой ситуации.
Ведь понимал, что седовласый аристократ, усиленно скрывающий любые чувства, просто поддался соврешенно нормальному страху. Наверняка ему говорили приближенные, что всё это чушь. Служба безопасности тут была высочайшего уровня. Но что может самый умный человек поделать против самой безумной надежды?
Однажды один из соратников царя, его наставник и советник, увлекся чем-то подобным. Без окуриваний и опаиваний, но похоже. Какие-то чудотворные пиявки ставил себе. Чёрт знает, где он отыскал специалиста по этим кровососам. Но спустил всё состояние и прилично угробил здоровье. Пока Петр и тому мастеру шею не свернул, нда…
В такие моменты я даже немного понимал кровожадность духа предка. В чём-то раньше было проще, не поспоришь.
— Срочно отбыть? Я правильно вас расслышал? — холодно поинтересовался князь, когда я сказал ему, что нам с Себеком нужно уехать.
Лживый шаман только и делал, что кивал. Обет молчания был одной из легенд, наскоро придуманных мной. Не был я уверен, что Степан сумеет складно говорить.
Сенатор явно хотел больше деталей, но мог только сдержанно буравить меня взглядом. Благо граф Воронцов прекрасно владел собой и подыгрывал мне до конца.
Вот Илья уже совсем растерялся, неверяще глядя то на меня, то на присмиревшего шамана, скромно отводящего глаза.
— Что же, — Лопухин пытался сохранить лицо, хотя был сильно озадачен таким исходом. — Раз мастер Себек утверждает, что это необходимо… — он дождался очередного кивка. — Значит, так тому и быть.
— Ваше сиятельство, вы же не будете возражать, если я возьму ваш автомобиль? — поклонился я Воронцову и незаметно тому подмигнул.
Сенатор однозначно хотел отправиться с нами, но всё понял и благосклонно разрешил, заявив, что им с князем ещё есть, что обсудить. Судя по кислому выражению лица его светлости, ему эта идея не очень понравилась.
Раскланявшись, заверив в самых лучших пожеланиях и попрощавшись, я буквально втолкнул шамана на заднее сидение и назвал водителю адрес. Шины зашуршали по гравию дорожки, а Степан всё же спросил:
— Куда мне теперь? В лес?
— Сознаваться, Степан Сергеевич. А там уж решат, в лес или более полезным делом заняться. Помните о метке. И молчите о ней.
Бедолага так расстроился, что вроде и давняя злость прошла. Я лишь подивился тому, что он был готов лысым в дикую чащу уйти, только бы не признаваться. В остроге, между прочим, гораздо безопаснее и комфортнее. И кормят.
Я уже сам не возражал бы отправиться в короткое заключение ради трапезы.
Теперь хорошо понимал Баталова, не успевающего ни поесть, ни поспать. Когда все дела безотлагательные и требуют контроля, куда уж там. Но тем не менее за пирогами я заехал в лавку Малинина, благо было по пути. Взял с запасом, служивых в конторе много. И наверняка все забывают поесть.
Ворота штаба на Каменном острове долго не открывались. Пришлось отправлять сообщение Роману Степановичу с просьбой принять. Надо было заранее предупредить, но я как-то задумался о предстоящем разговоре и позабыл о такой условности.
Глава тайной канцелярии сам вышел встречать незваных гостей.
— Я к вам с дарами, — примиряюще улыбнулся я, поочередно кивнув на пакет с выпечкой и совсем погрустневшего шамана.
— Любопытно, — усмехнулся менталист, принюхиваюсь к ароматам из пакета, которые его явно больше заинтересовали.
Степан тут же принялся каяться, но его остановил резкий жест разноглазого. Баталов сделал знак рукой, и из дома вышли двое суровых служивых, взяли проходимца под руки и повели внутрь.
— На этот раз сами привели, ваше сиятельство? — саркастично отметил Баталов.
— На этот раз? — в тон ему ответил я. — Не понимаю, о чём вы. Ах, вероятно, о том бастарде барона Кусова, что прилетел к вам в лапах василиска. Уж прошу извинить меня за тот случай.
— Что вы, это было… забавно. Но, полагаю, вы о чём-то хотели со мной поговорить? — глава конторы умел уделять веселью ровно столько времени, сколько требовалось.
— Да, Роман Степанович. О князе Лопухине и его сыне…
Глава 5
Но, прежде чем мы завели разговор о князе Лопухине, я буквально заставил Баталова выделить полчаса на трапезу. И всех свободных подчиненных попросил позвать.
Мы собрались в просторном зале на первом этаже, откуда-то принесли большой самовар и банку лимонного варенья к чаю. Передышка этим людям была жизненно необходима, что сразу стало ясно по повеселевшим лицам и смеху.
Всего-то полчаса, а подействовали волшебным образом. Казалось бы — пироги с чаем, а разница колоссальная. Заметно подобрел и Баталов, от души наевшись.
После он пригласил меня в свой кабинет, а прочим велел