— Но… Но… — порывисто глотая воздух, начала заводиться императрица.
— Никаких «но». Возражений я не принимаю, — допив кофе, я встал из кресла и направился на выход из зала.
Как только Николая собрали, я сразу выехал в столицу.
Ещё в прошлом году, перебирая деловые бумаги предшественника и разбираясь в его реформах, я наткнулся на интересный факт. В 1997-ом году Павел приказал явиться в полки фиктивным, зачисленным с пелёнок недорослям и потребовал списки «не служащих дворян». В отставку были отправлены семь фельдмаршалов, триста генералов и огромное число старших офицеров. В одной только конной гвардии из списков был исключён тысяча пятьсот сорок один офицер. Только вдумайтесь в цифры. Я конкретно зауважал своего предшественника. Пацан реально решительный, в общем Павлик красава. В последние годы царствования Екатерины офицеры ходили в дорогих шубах с муфтами в руках. Только вслушайтесь «офицер с муфтой», мать вашу. Это как надо было распустить армию? Более того ходили в сопровождении егерей или гусар, в расшитых золотом и серебром совершенно фантастических мундирах. Гвардейцы давно перестали быть элитой русской армии. Не зря я упразднил лейб-гвардию, ох не зря! Из четырёхсот тысяч солдат и рекрутов, пятьдесят тысяч штаб-офицеры растащили из полков для домашних услуг и фактически обратили в крепостных. Жесть! Я в шоке. Обещал научить всех Родину любить? Гадом буду, научу. Я переписал все списки, но рубить с плеча не стал, вспомнив замечательные слова Лаврентия Павловича Берии «Сколько развелось сволочей. Перестрелять бы, но сволочь и мудак, это не уголовное преступление. Статьи нет». Потому я решил разобраться с этой публикой постепенно, да и других срочных дел хватало. Я дал задание своим жандармам и канцеляристам собрать компромат на всех, кто попал в мои списки, время дал достаточно. В таких делах не стоит торопиться. Не бывает людей без «скелетов в шкафу». Уже стали поступать первые результаты. Какую статью подвести под таких? Как минимум мошенничество, а как максимум саботаж и измена. В новом уголовном уложении такие статьи имеются. К началу лета уже осудили пятьсот человек, получили сроки каторги от десяти лет и выше. Меня активно начали заваливать просьбами о помиловании. А я что? Я человек не злобный, можно сказать милосердный, когда сплю зубами к стенке. Помилую, но на своих условиях.
Разбираясь с делами в государстве, я всё никак не мог найти решения, как мне поступить с территориями, находящимися отдельно от Российской империи. Речь идёт об Аляске. К концу 18-го века русские промышленники активно осваивали северную часть Северо-Американского континента. Я в своей прошлой жизни откровенно считал, что Аляску продала Екатерина Вторая. Да и многие в СССР, а позже в Российской Федерации считали именно так. Оказывается, совсем не так. Екатерина давно уже в истории, а Аляска до сих пор принадлежит империи. Три года назад на острове Ситха построена Михайловская крепость, которая разрастается и уже приобрела название Ново-Архангельск. Контролировать эту территорию у меня не получается. Но исторически я знаю, что Аляску продадут англичанам, только не помню когда. Точнее не знаю. Получается, что примерно в середине 19-го века. Ну и почему мне не начать освоение и заселение этой территории? Тем более я читал в прошлой жизни, что на Аляске есть месторождения золота, платины, меди, палладия, нефть и газа. Кроме всего прочего существуют крупные месторождения алмазов, правда разрабатывать их будут не раньше, чем через сто лет. А у меня подворачивается случай, просьба о помиловании нерадивых военных, которые обнаглели во времена правления Екатерины. Прекрасное место для пожизненной ссылки на Аляску. Я проявляю милосердие, подписывая помилование, а толпа дворян едет осваивать Аляску. Замечу, что добрая половина из них военные, хоть и ленивые. Но когда жизнь заставит — раскорячатся как положено. По этой причине я поторопил спецслужбы со сбором компромата на бывших гвардейцев. Велел Морскому министерству готовить шесть кораблей, который будут вывозить ссыльных. Министром у меня в этом вопросе Ушаков, он под шумок решил склонить меня на покупку новых боевых кораблей.
— Государь, наши верфи не успевают с постройкой новых кораблей. Тем более самые крупная верфь находится практически в Балтийском море, — начал разговор Фёдор Фёдорович.
— Согласен. С моими планами не стыкуется. Мне потребно, как минимум три фрегата для охраны морских ресурсов в районе Сахалина. Шесть я у тебя заберу для похода на Аляску. Фёдор Фёдорович, не тяни, какая у тебя просьба?
— У нас сейчас сложился нейтралитет с Францией. Может закажем у них десять фрегатов и шесть линейных кораблей. Пока ведётся постройка, флот подготовит команды.
— Хорошо, Фёдор Фёдорович. Деньги в казне есть, я распоряжусь, — согласился я.
Ушаков подал мне бумаги на подпись, на увеличение набора в морские училища.
Интерлюдия. Санкт-Петербург. Судьбы разных людей.
Коллежский асессор Бернгард-Вильгельм Врангель привёз своих сыновей Александра и Василия в Павловский дворец по приглашению самого императора. Как писалось в письме, во дворце организована частная школа, где будет обучаться наследник трона. Каким-то образом сыновья барона Врангеля попали в кандидаты обучения в этой школе. От такой новости произошёл разрыв шаблона у всей семьи. Семья жила не богато. Карьера У Вильгельма не ладилась, на русский манер его имя при крещении в православии считалось Василий. Врангель считался исполнительным чиновником. Свои обязанности выполнял с немецкой педантичностью. В его делах всегда был порядок. Но выше секретаря в министерстве так и не поднялся, оставаясь с восьмым классом в табеле о рангах. А ведь не молод уже, пятьдесят пять лет минуло. Старший сын Егор учится в Университете, слава богу, насобирали на обучение. Как только начнёт маячить на горизонте повышение, так сразу у начальства находятся кандидаты на такое место. То племянники, то сыновья друзей и так далее. Ну не умеет Вильгельм давать взятки наверх, вот и проходит мимо него повышение. А тут сразу такое. Загрузив младших сыновей в пролётку, туда же вещички, Вильгельм прибыл в Павловский дворец. Здесь уже стояли кареты и пролётки, с запряжёнными в них породистыми лошадьми. Тем не менее Вильгельм прошёл во дворец