Даниил ушел. Костин посмотрел на меня, я глянула на него и кивнула.
– Думаю о том же, о чем и ты, – Даню в детстве родители постоянно шпыняли.
– Или в семье был черный кобель, которого отец и мать пытались отмыть добела.[8] Может, Даниил постоянно становился свидетелем скандалов, которые горели из-за младшего брата, – тихо произнес Володя.
Мы замолчали. В кабинете повисла тишина, которую прерывало лишь тихое сопение Варвары.
Дверь открылась, Северьянов вернулся.
– Послушай, – почти шепотом начал Костин, – задание тебе. Мы с Лампой уедем. Останься в офисе, подожди, пока Варвара проснется, и поговори с ней. При нас она, наверное, не захочет откровенно говорить, а ты на нее самое хорошее впечатление произвел.
– Ладно, – кивнул Северьянов. – Но я не учился на психолога.
– Все равно попробуй, – попросила я.
Глава двадцать вторая
– Лампа! – обрадовалась Роза Леопольдовна, увидев, что я вошла в столовую. – Она опять…
Что Краузе собиралась продемонстрировать, мне увидеть не удалось. В комнату ворвались собаки, коты, Геракл, мыши, а впереди всех неслась минипиг.
– Добрый вечер вам, – улыбнулась я и села на пол.
Муся и Фира бросились целовать меня, коты ловко вспрыгнули мне на плечи, мыши мгновенно залезли в волосы, а Сири упала на спину и задрала ноги.
– Разве поросята могут так лежать? – изумилась я.
– Не знаю, – честно ответила Краузе, – но это существо способно на все. Сейчас такое расскажу…
– Лучше выслушаю вас через некоторое время, – остановила я бывшую няню Кисы. – Приму душ и спущусь вниз.
Выключать воду не хотелось, но в конце концов пришлось схватить полотенце. Я уставилась в зеркало. В нем отражалась женщина, которая не имеет ни малейшего желания спускаться на первый этаж, чтобы внимать рассказу Краузе.
Скорее всего, у нее появился очередной жених. Бывшая няня Кисы, а теперь наша помощница по хозяйству, нравится мужчинам. Несколько раз она посещала загс, становилась замужней дамой. Но, увы, выражение «к нашему берегу приплывает или мусор, или дохлые лягушки» – это про Розу Леопольдовну. К сожалению, женщина смотрит только на внешность. Если представитель сильного пола высок, строен и хорошо одет, то Краузе мигом влюбляется. Ох, простите, забыла упомянуть: ему следует благоухать одеколоном и обладать роскошной шевелюрой. На лысого дядечку ростом метр шестьдесят сантиметров, обладателя большого живота, Роза даже не взглянет.
В прошлом году Жора пытался выдать Краузе замуж за Виктора, своего бывшего водителя, говорил ей:
– Не дури! Он сейчас владелец сети автосалонов, с деньгами мужик. Не пьет, не курит, по бабам не бегает.
– Больной, небось, – отмахнулась няня. – Мне такого счастья не надо, даже если у него дома золотые унитазы. Замуж пойду, только если страсть возникнет!
– Так ты уж несколько раз по любви в брак вступала, – не выдержал Макс, который присутствовал при беседе, – и всякий раз ерунда получалась. Может, ради разнообразия попытаться по расчету семью создать?
– Виктор ростом с нашего кота Платона, в придачу лысый и животастый, – скривилась Краузе. – Спасибо, Жора, но такой кадр не годится!
Спустя месяц Роза Леопольдовна обзавелась красавцем, который попросил у нее денег на лечение своей умирающей мамы. Краузе, ни с кем не посоветовавшись, помчалась в банк. Жених искупал невесту в слезах благодарности, пообещал вернуть большую сумму через месяц, помчался к матери, желая побыстрее оплатить ее пребывание в клинике, и больше Краузе его не увидела. Думаете, она усвоила урок? Нет! И это оказался то ли пятый, то ли шестой жених-мошенник. Роза Леопольдовна – мастер спорта по наступанию на грабли.
Впрочем, подобных ей много. Ну почему некоторым женщинам страстно хочется получить колечко на пальчик? Среди моих подруг есть те, которые мечтают услышать марш Мендельсона на собственной свадьбе, но пока не дождались его исполнения. А я никогда не стремилась стать замужней дамой, но моя мама поспешила организовать мой брак.
Ею руководили наилучшие чувства, она опасалась, что я, неумеха, арфистка даже не средней, а самой последней руки, никогда сама не найду спутника жизни, а еще меня, бесталанную, выгонят из оркестра, в который приняли исключительно ради поддержания хороших отношений с моей матерью-певицей. Все знали, что она замужем за генералом, у которого огромные связи. Ссориться с моей мамой, несмотря на то, что она ушла со сцены, как только узнала о своей беременности, никто не хотел. Мама не была вредной, мстительной особой, она не обращала внимания на тех, кто пытался вставить ей палки в колеса. Но у женщины был любящий супруг, который не прощал даже косой взгляд в адрес своей спутницы жизни.
К сожалению, мамочка рано ушла из жизни. Перед смертью она очень переживала, как ее избалованное сокровище станет жить без родителей. Был лишь один способ помочь мне, не приспособленной к жизни, – выдать меня замуж за человека со средствами, что мама и устроила с блеском. Я очутилась в золотой клетке и в конце концов решила из нее удрать.[9] Нет слов, чтобы объяснить, как замужняя я сердилась на покойную мать за ее желание обеспечить мне счастливую, богатую, беззаботную жизнь.
Спустя некоторое время я убежала от супруга, и следующие годы моей биографии можно назвать «Цыпленок в болоте с крокодилами». По паспорту я считалась взрослой, но на самом деле ума у меня тогда было лет на восемь-девять. Папа и мама закрывали меня от всех проблем, я не умела ничего! Зато теперь могу многое.
Спасибо, мама, что ты выдала меня замуж за подлого человека! Если бы муж оказался заботливым, ласковым, обожал меня, я так бы и осталась неумехой и дурочкой. Но мой спутник жизни только прикидывался достойным человеком. Поняв это, я впервые сумела сама принять решение, удрала от него куда глаза глядят, стала Евлампией Романовой, устроилась в детективное агентство, вышла замуж за прекрасного мужчину, а дети супруга стали мне родными. Никогда бы судьба не познакомила меня с Максом Вульфом, жить бы мне с нехорошим и нелюбимым Михаилом. Да, Громов оказался подлецом, мой первый брак был отвратительным приключением, но я благодарна судьбе за испытание. Благодаря ему я теперь знаю, что все плохое, что с нами происходит, приводит нас