Дело в том, что Малыгин клялся и божился, что трое пингвинов из зоопарка, стучащиеся в двери Арины, к нему не имели никакого отношения!
Алан выяснил еще и то, что Морозов, который их послал, дел с Малыгиным в принципе не имел. И это напрягало. Алан, конечно, найдет связь, но фоновая тревога присутствовала.
Морозов – отморозок, который застрял в девяностых и до сих пор не научился решать проблемы цивилизованно.
Поэтому вопрос, что ему нужно от моей Родионовны, был на повестке дня самым важным.
Снова ее усатый мачо что-то навертел, но что? И какой контракт от ее имени подписал с Морозовым? Или не подписал… Тогда приказ найти и привезти училку понятен, но непонятна конечная цель. Что-то подписать? Продать? Вернуть?
Где она вообще его нашла? И зачем вышла замуж за этого утырка с усиками?
Красивая же, любого могла соблазнить, а у нее этот хмырь, который, я надеюсь, скоро обретет гордое звание «бывший». Хотя я бы порекомендовал «усопший» или «пропавший без вести».
Я возился со стиральной машиной, параллельно строя догадки, в итоге написал Алану сообщение, попросив действовать оперативней.
Послан не был, но начбез корректно напомнил, что отпуск мне на работе никто не давал, и было бы неплохо хоть иногда выполнять свои прямые обязанности. Или предупредить дядюшку, что я в долгой и позорной осаде…
Второй вариант стоило обдумать. В конце концов, Багратыч сам брал отпуск на неделю с той же целью – покорить женщину. И таки покорил! А я чем хуже?
Наконец все провода были соединены, старенькая машинка-автомат пискнула, оповещая, что готова к работе, а я победно потер ладони.
Кто молодец? Я молодец!
Не посрамил отечество, так сказать!
– Родионовна, тащи простыни! Стирать будем! – радостно позвал я.
– Ринат, руки грязные, – крикнула она из кухни, – сможешь сам?
Я вышел из ванной, заглянул на кухню и получил инфаркт слюнной железы. И сердце екнуло, когда ее у плиты увидел. Арина перемешивала жареную картошку на сковороде, судя по запаху – с мясом. На столе на разделочной доске тоскливо ждали своей очереди помидоры для салата.
– Ван момент, – пообещал я, сглатывая.
Атмосфера накалялась, но только у меня в груди. И так уютно стало, что я готов был с ней навсегда жить остаться. В этой старой квартире, которая требовала ремонта и тщательной уборки. И чтобы Арина готовила мне по вечерам ужин…
Пришлось трижды мотнуть головой, выгоняя непрошеные фантазии. Странно, но за эти два дня я узнал Родионовну лучше, чем за полгода обучения на ее курсе.
Развернулся на пятках, стянул с кровати постельное белье, донес до ванной комнаты, забросил в машинку и запустил стирку.
Вернувшись к Арине, нагло сел за стол и предложил:
– Помочь?
– Нет, – мотнула она головой, нарезая зелень в салат, – я почти закончила.
– Я тоже. Будешь спать сегодня как королева. На чистом.
Она подняла голову и как-то странно на меня посмотрела. Вдохнула и огорошила:
– Спасибо. Правда. Я думала, что ты только болтать умеешь, а ты…
– Будем считать, что это комплимент, – улыбнулся я, чувствуя, как пересыхает горло.
Родионовна, ничего не предпринимая, моментально подсаживала меня на себя. Что-то в ней было такое, от чего кровь в венах закипала и бурлила. Загадка, та самая изюминка, или крючок конкретно на мои радары. Я не понимал, что именно в ней меня так притягивало с самого начала. Может, вот это сочетание силы и слабости? Внутреннего огня и внешнего льда. Неприступности и чего-то домашнего, уютного…
Она вся была создана из противоречий.
И Морозов. Напрягали меня эти пингвинята, как и возможность их нового появления. Этих или других, неважно. Алан, конечно, приставил охрану, но пугать и без того напуганную училку не хотелось.
Может, приятельнице моей набрать из прокуратуры? Пусть организует Морозову прокурорскую проверку, пока Алан выясняет его связь с нашим бывшим? Попрессует немного, даст мне время разобраться в тайнах Мадридского двора и усатых интригах.
Возможно (наверняка!), я завис. В себя пришел, когда Арина ставила мне под нос тарелку с жареной картошкой и мясом, а в центр стола – большую миску с салатом.
– Ари-и-ина, – пропел я, – вкуснятина.
– Спасибо, – она заправила за ухо прядь волос, а у меня картошка в горле застряла.
Я закашлялся, а Родионовна подскочила и принялась бить меня по спине.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросила она, когда я прокашлялся.
Протянула стакан с водой, дождалась, когда я его выпью, и вопросительно подняла брови.
– Красивая ты, – честно признался я.
– Опять начинается. Ты неисправим, Ринат.
– Не надо меня исправлять, – заверил я хриплым голосом, – можешь меня просто брать и любить. Стресс на первых порах могу обеспечить, ну, для лучшей возбудимости.
– Барсов, тебя когда-нибудь били миской с салатом?
– Если это новая ролевая игра, то запишем ее в список после кляпа, – подмигнул я.
– Ешь молча. Мне нужно подумать, – отрезала Арина.
– О чем? О разводе, да?
– Да, – призналась Арина, опуская голову.
– Что о нем думать? Подавать надо. С тобой сходить? Исключительно в качестве моральной поддержки, – быстро пошел я на попятную.
– Как нам Малыгину вернуть деньги?
– Алан Лейманович наберет, подъедем, все оформим, – легко махнул я рукой.
– Хорошо. А ты что планируешь делать дальше? Ну, с работой и с машиной…
– Я найду выход, – подбодрил я, – обо мне не думай.
– Я чувствую себя виноватой, – призналась Арина.
– Мы в ответе за тех, кого приручили, – улыбнулся я. – Бросай это гиблое дело, Родионовна. Ты мне ничего не должна, уяснила?
– Я сейчас, – она поднялась и медленно ушла в ванную.
А я сосредоточился на еде, но вкуса уже не чувствовал. Проглотил очередную порцию, когда услышал стук, крик и сорвался с места.
Влетел в ванную и замер, не зная, что делать.
Родионовна с выпученными глазами сидела на стиральной машине, которая с громким звуком барабана подпрыгивала, стремясь прямо на меня. Трос отвалился, машинка совершала тактический побег с темноволосым всадником, а я был слегка оглушен шумом и не знал, смеяться мне или ловить беглянок.
– Опять побег? Куда собралась-то, Родионовна?
– Б-б-б-а-а-арсов! – вибрировала Арина на крыше машинки, вцепившись в края двумя руками, и приближалась с неотвратимостью кармы.
Я дернул шнур питания, снял всадника с