— Привет! — Джун распахнула дверь и радостно улыбнулась. Щёки у неё раскраснелись, а длинные светлые кудри подпрыгивали на плечах. — Спасибо, что пришла пораньше.
— Без проблем.
Я вошла в этот потрясающий, обжитой, настоящий загородный дом, от которого захотелось всерьёз задуматься: а не выйти ли мне за какого-нибудь ковбоя, если вдруг я когда-нибудь снова решусь на брак? Если вообще решусь. Пока мне не встречался ни один мужчина, которому я бы доверила воспитание моих детей. Им и так уже достался один исчезающий отец.
В голове мелькнул образ Дасти. Мы не виделись всю неделю — у него была работа, он пропустил тренировки Бена, но иногда переписывались. Его имя на экране телефона заставляло у меня в животе порхать что-то странное. Опасное.
— Можешь отнести это на кухню, — сказала Джун.
Я подняла в другой руке подарочный пакет.
— Это от Джиджи. Она работает, но передавала привет.
Джун улыбнулась.
— Это так мило с её стороны.
Она провела меня в комнату, где уже стоял накрытый стол, и показала многоярусную подставку, которую подготовила для печенья. Я открыла крышку большого контейнера и начала раскладывать выпечку. Джун встала рядом, сложила ладони в восторге и ахнула,
— Мне так нравится! Цветы просто идеальны. Ты всё это сама делала?
— Я всегда любила рисовать, так что это несложно, — отмахнулась я, но внутри вспыхнуло тепло.
В голове зазвучал голос Картера: «Такие… миленькие» — с этим его неизменным тоном превосходства, с которым он всегда подчёркивал, насколько незначительными казались ему мои старания.
Но вот я стою в крошечном городке, в деревенском доме, и люди наконец искренне ценят мой труд. Разве это не кричащая миленькость? Может, Картер был прав с самого начала?
В кухню вбежала пожилая женщина, лет на двадцать старше Джун. Её короткие светлые волосы были безупречно уложены и щедро зафиксированы лаком, а улыбка светилась добротой.
— Это Джен, моя будущая свекровь, — представила её Джун, а затем повернулась ко мне. — Нова Уокер, племянница Джиджи. Я рассказывала тебе про её печенье.
Джен широко улыбнулась, морщинки вокруг губ заложились глубокими складками — казалось, она привыкла так улыбаться.
— Добро пожаловать, Нова. Мы так рады… Ох, милый мой цветочек, это ты их сделала? — Она склонилась к подносу, внимательно разглядывая печенье: подсолнухи и таблички с надписью «Невеста» курсивом, с переплетёнными кольцами. Затем она внезапно схватила меня за руку, вздохнула и ахнула: — Это невероятно.
— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя, как щеки заливает краска. Мне не стоило так радоваться похвале, но, чёрт возьми, как приятно, когда твой труд оценивают.
Задняя дверь с шумом захлопнулась, и в кухню вошёл Такер, неся небольшой стол.
— Как дела, Нова? — сказал он, чуть кивнув мне, а затем повернулся к матери. — Куда его поставить?
— У камина. Подарки будем складывать туда.
Такер унёс стол.
Передняя дверь громко хлопнула, и в кухню зашла женщина с ноутбуком под мышкой. На ней была рубашка с воротником, надетая под голубой свитер, и широкие бежевые брюки. Волосы до плеч отливали каштаном.
Джун бросилась её обнимать.
— Лорен! Ты уже знакома с Новой? Она недавно переехала сюда с детьми из Нью-Йорка.
— Ещё одна переселенка, — с улыбкой сказала Лорен, протягивая мне руку. — Ты же племянница Джиджи, верно? Мы её обожаем.
— Она замечательная, — кивнула я.
— Лорен замужем за Джеком, — объяснила Джун.
Пазл начал складываться.
— О, он помогал мне перевозить мебель.
— Он вообще отличный, — сказала Лорен. — Как ты осваиваешься? Я выросла в Далласе, но даже он — совсем другое дело по сравнению с маленьким техасским городком. Здесь особая атмосфера.
— Под «особой» она имеет в виду «провинциальной», — вставила Джен, заглядывая в духовку.
— Это не ругательство, — возразила Лорен. — Почему все воспринимают его именно так?
Я понимала, почему. Но по тому, как Джен и Лорен подшучивали друг над другом, было ясно, что это сказано без злого умысла. Картер же использовал это слово, как клинок, чтобы поставить меня на место. Здесь же оно звучало с оттенком признательности.
Я скучала по своей квартире в Нью-Йорке, по уюту, который создала там своими руками. Но этот дом... он был уютным сам по себе. В нём было легко и спокойно, всё лежало на своих местах, у каждой вещи был свой характер. Я легко могла представить себя живущей в таком месте — ланч-боксы детей аккуратно выстроены на столешнице, у задней двери стоят резиновые сапоги, оставляя после себя следы грязи, а на столе лежат исписанные школьными задачками листки. Мысленно я уже наряжала ёлку у камина, сидела на качелях на крыльце, глядя, как садится солнце.
Странный момент, чтобы обрести мечту, но я почувствовала, как она пустила корни прямо здесь, на кухне этого дома.
Конечно, с моей зарплатой, даже с мизерной поддержкой от Картера, я не могла позволить себе что-то подобное. Но это не значит, что нужно соглашаться на меньшее. Иногда полезно иметь цель, к которой стремишься.
Мобильник зазвонил. Я достала его из кармана и вздохнула — снова Картер. Волна усталости захлестнула меня. Как же хотелось, чтобы он просто перестал. Значит, пора было выяснить, что такого срочного он не мог написать в сообщении.
— Извините, мне нужно ответить, — сказала я.
Джун махнула рукой: мол, всё в порядке. Я вышла через заднюю дверь на крыльцо и нажала «принять вызов».
— Алло?
— Я пытаюсь до тебя дозвониться, — с ожиданием в голосе сказал Картер. Меня передёрнуло, но я сглотнула раздражение и просто ждала, когда он продолжит. — Мне нужно поговорить с детьми.
— Их сейчас нет со мной.
— Почему?
— Я на девичнике, а они с Джиджи в закусочной.
Мне надо было перед ним отчитываться? Нет. Имел ли он право знать, с кем находятся наши дети? Да.
— Ты уверена, что это хорошая идея?
Я удивилась.
— Очевидно, я не считала её плохой.
Повисла пауза. Картер переваривал мой ответ. Я редко огрызалась, но с ним иначе было нельзя. Правда, скандалы по телефону не помогли бы никому.
Я постаралась говорить спокойнее.
— Ты звонил несколько раз. Это что-то срочное, Картер? Всё в порядке?
— Да, — резко ответил он. — Нам нужно обсудить, какие две недели я могу забрать детей летом.
У меня сжался желудок.
— Может, хотя бы дождёмся конца учебного года? Мы только переехали.
Он издал звук, словно собирался возразить. Я гордилась собой — мы продержались целый разговор, и я ни разу не упомянула о женщине, с которой он теперь живёт. Почти наверняка именно из-за этого он и звонил. Он видел, что я посмотрела его сториз, и теперь хотел добить меня окончательно, похвастаться, что "пережил" наш развод быстрее меня.
Картер — юрист. Для него всё было соревнованием.
Он вздохнул.
— Слушай, Нова. Нам нужно...
— Ну вот кого я рад видеть! — внезапно раздался мужской голос позади.
Я резко обернулась и увидела, как по крыльцу ко мне идёт Дасти. В руках он нёс огромное ведро с подсолнухами, а его мёдовые глаза блестели в утреннем свете. Тёмная прядь упала ему на лоб, и мне вдруг захотелось убрать её, медленно проведя пальцами по его волосам.
Он опустил ведро на доски и только тогда заметил, что я говорю по телефону.
— Кто это? — раздалось в трубке. Голос Картера приобрёл неприятный металлический оттенок.
Дасти с виноватым видом беззвучно прошептал:
— Извини.
Я покачала головой. У Картера кто-то жил. Он не имел права спрашивать о моей жизни.
— Я же говорила — я на девичнике, помнишь?
— Это жених?
— Нет.
Я хотела сказать, что это друг жениха, но передумала. Не собиралась делиться с ним ни малейшей деталью о себе. Он этого не заслужил.
Я рассказывала ему о детях, об их расписании, об их мелких заботах и радостях, но он не имел права знать обо мне больше того, что было необходимо.