Странное электрическое напряжение пробегает по мне, и я поворачиваюсь, смотря через витрину в книжный магазин напротив.
Там Кейт.
Если моя история — ложь, то что есть правда?
Но я знаю ответ на этот вопрос. Правда остаётся неизменной. Я трус, который не может справиться с тем, что у него на сердце, и я использовал эту ложь, чтобы защитить себя. История Блэквуд — это замок, который я построил, с охраной на стенах и подъёмным мостом, который я могу поднять, чтобы закрыться от всего, потому что...
Я боюсь.
Я боюсь, что я не тот мужчина, каким Кейт меня видит, что я недостаточен для неё. И я боюсь даже попробовать.
— Я знаю, — говорит отец после паузы. — Это тяжело воспринять, но я...
— Я люблю её, — говорю я хрипло, слова — это давление, которое я больше не могу сдерживать. — Я люблю Кейт Джонс. Она владеет книжным магазином напротив.
— Ах, — говорит отец. — Жанна права была, значит.
Я поворачиваюсь к нему.
— Я сказал ей, что всё кончено.
— Почему ты так сделал?
— Потому что я — чёртов трус. — Я чувствую, как напрягается мышца в челюсти от внутреннего напряжения. — Потому что любовь чертовски больно бьёт, и я её ненавижу.
Отец смотрит на меня долго, а потом, странным образом, улыбается.
— Да, — говорит он. — Да, это так.
— Почему ты улыбаешься? — требую я. — Я всё испортил. Она сказала мне, что любит меня, а я сказал, что любить меня — это ошибка, и ушёл. Я всё закончил.
— Это не значит, что ты не можешь начать заново, Себастиан. Всё не закончено, если ты не хочешь, чтобы оно было закончено. — Он поднимает бровь. — Так что... хочешь, чтобы всё закончилось?
— Нет. — Это слово вырывается мгновенно, без всяких раздумий, каждая клеточка моего тела принимает участие. — Нет, это последнее, чего я хочу.
Улыбка отца становится тёплой и ностальгической.
— Ах, сын. Ты всегда так сильно переживал. Но это не плохо — ты ведь знаешь это, да?
— Нет, — повторяю я, единственное слово, которое я способен сказать. — Нет, я не знаю.
— Больно, конечно, и никто не хочет боли. Но боль — это то, что показывает, что это важно. Это то, что говорит, что это имеет значение.
— Но я не хочу, чтобы это имело значение, — говорю я, звуча как ребёнок, когда истина обрушивается на меня, как атомная бомба, уничтожая всё внутри меня.
Я не хочу, чтобы это имело значение, но это так. Она имеет значение.
И больно любить её, но она важна.
Отец делает ещё шаг ко мне и кладёт руку мне на плечо.
— Ты не можешь бороться с любовью, Себастиан. Поверь мне, я пробовал. Но счастье, которое приходит, когда ты бросаешься в неё... — Его улыбка становится тёплой от воспоминаний. Хороших воспоминаний. — Это стоит любой цены.
Я хочу сказать себе, что мне не нужно, чтобы отец учил меня о любви, что мне не нужно его наставление, но я не отстраняюсь.
— Я боюсь, — говорю я с честностью, которую не ожидал от себя. — Я чертовски боюсь.
Отец сжимает моё плечо, и призрак мальчика, которым я когда-то был, чувствует себя немного лучше.
— Мы все боимся, сын, — говорит он. — Но помни, твоя история ещё не закончена. И единственный человек, который может написать твоё счастливое окончание — это ты.
Глава 29
Это последняя записка, которую я тебе отправляю, К. Скоро меня призовут, но я не хочу уходить. Я не хочу оставлять тебя с ним. Дай мне знак, кивок, взгляд, что угодно, чтобы я знал, что ты хочешь, чтобы я остался. Х
Кейт
Магазин кажется пустым на следующий день после фестиваля, хотя, если честно, мне нравится этот покой. У меня есть коробки, которые нужно распаковать, и новое окно, которое нужно спланировать; дел полно.
Я как раз выхожу с коробкой, когда замечаю книгу, лежащую на прилавке. Я кладу коробку и подхожу, поднимаю книгу.
Это «Я захватил замок» Доди Смит. Моя любимая книга в детстве.
Это не то издание, которое у нас есть в магазине, и мне интересно, откуда она взялась. Я беру книгу и листаю страницы, и тут из нее выпадает записка. Лист бумаги кружится в воздухе и падает на прилавок вверх ногами.
Внутри меня собирается странное, электрическое ощущение.
Я переворачиваю бумагу. На ней написано синими чернилами. Твердой, резкой рукой.
Тебе не нужно отвечать. Я ничего не жду. Я просто хотел сказать, что люблю тебя, и что уйти от тебя было самой большой ошибкой в моей жизни.
Подписи нет. Только буква Х.
Мое горло сжалось, я чувствую, как сдерживаю слезы, а синие чернила на бумаге начинают дрожать. О Боже. Это что, слезы? Я поклялась, что мужчина больше не заставит меня плакать, а вот я снова плачу.
Моя грудь болит, и долгие минуты я могу только смотреть на книгу на прилавке и на кусочек бумаги.
Он написал мне записку. Так же, как Себастиан писал Кейт много лет назад...
Часть меня не хочет отвечать. Он сказал, что все кончено, и если он теперь передумал, это его проблема. Мне следует поступить, как поступила первая Кейт, и оставить книгу себе, не возвращать записку...
Но может, это он сражается за меня? За нас? Может, это он поднимает свой меч? Если это так, то он действительно делает все правильно. Перо действительно сильнее меча.
Я не могу не взять свое.
Я позволила ему уйти два дня назад, но теперь я не уйду от него.
Я достаю лист бумаги, выбираю свой меч, красные чернила, конечно, и пишу ответ.
Как ты смеешь не ожидать от меня ничего? Ты должен ожидать чего-то. Ты должен ожидать всего. К
Я кладу записку обратно в книгу, и когда миссис Эббот приходит забрать заказ, я прошу ее передать ее в Блэквуд Букс через дорогу.
Она странно улыбается, но соглашается.
Пять минут спустя дверь в Портабл Мэджик с грохотом открывается, и Себастиан входит. Он одет в черное, а глаза у него светятся ярким синим.
В магазине есть покупатели, но он смотрит только на меня.
— Вон, — командует он, и я знаю, что он не говорит мне.
Покупатели убегают, и я не протестую. В этот момент есть только один человек, который стоит моего внимания, и он стоит в моем магазине, смотря на меня.
Он закрывает дверь, запирает ее. Потом идет к прилавку.
Я стою за ним, мое сердце выпрыгивает из груди.
— Как ты смеешь? — В моем голосе нет злости. — Это были мои клиенты.
— Мне все равно, — говорит он яростно. — Скажи мне, чего мне ожидать, Кэтрин.
Мне нравится, как он произносит мое имя. Мне нравится, как уверенно оно звучит у него на языке.
Я люблю его.
— Счастливый конец, Себастиан, — отвечаю я ему. — Это то, что ты должен ожидать. Это то, что ты заслуживаешь, и это то, что я заслуживаю тоже. Счастливый конец, которого не было у Себастиана и Кейт.
— А что если я скажу, что у них он был?
Я открываю рот. Закрываю.
— Но они...
— В вещах Роуз должна быть открытка, — говорит он. — Я покажу тебе позже. Но ты должна знать, что в конце концов они были вместе, и я думаю, что мы тоже должны быть вместе. Вместе.
Он идет ко мне, обходит прилавок и подходит ко мне, и я не могу дышать. Электричество, которое исходит от него, жесткое пламя его глаз, прижимает меня к месту, как бабочку на доске.
Я готовлюсь, жду, что он потянется ко мне, но он не двигается. Он остается на месте, оставляя пространство между нами.
— Я люблю тебя, Кейт, — говорит он. — Я любил тебя с того момента, как увидел тебя в первый раз.
— Но ты ушел, — не хочу спорить с ним, но не могу удержаться. — Ты сказал, что мы не можем быть вместе.
— Я знаю. Но я ошибался. И я был трусом. Ты сказала мне все те вещи, которые ты думала обо мне, и я... я не думал, что смогу быть кем-то из этого. Я не думал, что достоин тебя, и было проще уйти, чем попробовать.
Мое горло сжалось, я вынуждена сглотнуть. Трудно.
— Тебе не нужно пытаться, Себастиан. Ты уже этот человек. Ты был им все это время.