Её глаза сверкают серебром в темноте.
— Ты не прав. Они меняют всё. Я боялась Джаспера, боялась того, что он может заставить меня сделать. Но потом поняла, что дело не в нём. Я боялась себя. Своих чувств. И когда я это осознала… Я стала смелой, Себастиан. Я никогда не любила его, и теперь я это знаю. Потому что то, что я чувствовала к нему, ничто по сравнению с тем, что я чувствую к тебе. Это даже близко не похоже.
Она делает ещё один шаг, сокращая расстояние между нами. Свет из холла мягко ложится на её лицо, подкрашивая щёки румянцем, а волосы каскадом рассыпаются по спине.
Она прекрасна. И я её люблю.
И именно поэтому всё это не может работать.
— Ты вернул мне части самой себя, — говорит она хрипловатым голосом. — Ты заставил меня снова поверить в себя. И именно такой должна быть любовь, Себастиан. Ты сам научил меня этому. Ты показал мне это.
Её слова ударяют в грудь, прямо над сердцем.
Ужасные новости. Разрушительные новости. Внезапно меня охватывает ярость — мне невыносимо, что она может испытывать такие чувства к человеку, который лишь усугубит ту боль, что уже причинил ей её бывший.
— Почему, чёрт возьми, ты влюбилась в меня? — бросаю я.
— Потому что ты потрясающий, — отвечает она. — Ты не холодный, не сдержанный, не замкнутый, как говорят все вокруг. Ты тёплый, великодушный, заботливый, готовый защитить. Ты самый страстный человек из всех, кого я встречала. Никто не заставляет меня чувствовать то же, что ты. Ни один человек.
Она делает вдох, её платье сияет всеми цветами радуги.
— Ты вернул мне часть истории моей семьи, историю, которую я потеряла. Ты сделал эту деревню домом. И мне кажется, что я знаю тебя целую вечность. Будто ты… будто ты часть меня.
Она снова вдыхает, глядя на меня так, словно смотрит в лицо самому Богу, а не в лицо простого продавца книг.
Продавца книг, который разобьёт ей сердце.
У него нет выбора.
Он — не тот, за кого она его принимает, и не может им быть. Он — оголённый нерв, как говорит Дэн. Клокочущая бездна ярости. Ребёнок, чья любовь не смогла спасти мать и не заставила отца бросить пить.
Мужчина, который отказался от карьеры в медицине, чтобы остаться дома и читать книги.
Чтобы остаться дома и продавать книги людям, которым они не особо нужны.
Мужчина, который ничто по сравнению с женщиной, потерявшей мать, пережившей предательство, но сумевшей найти в себе смелость приехать в незнакомое место, начать свой бизнес, познакомиться с новыми людьми, построить новую жизнь и не просто выжить в ней, а взять её в свои руки.
Мужчина, который не может ни к чему привязаться, кроме своего книжного магазина.
Трус, ничем не лучше её бывшего.
— Прости, мисс Джонс, — выдавливаю я, потому что, как бы ни было больно, я знаю — это правильно. Это тяжело. Это мучительно. — Но ты ошиблась человеком. Я не тот, кем ты меня видишь, и никогда им не стану.
А потом разворачиваюсь и ухожу.
Она не останавливает меня.
Глава 27
Я не могу, Х. Пожалуйста, не спрашивай больше. Просто оставь это. К
Кейт
Воскресенье, последний день фестиваля, и в Портабл Мэджик проходит панельная дискуссия о романах. В ней участвуют члены моего книжного клуба, гости фестиваля, заинтересованные в этом жанре, и несколько авторов, которых мне удалось заманить.
Книжный магазин битком.
На моём лице застыла самая яркая улыбка, а в голове снова и снова звучит мантра «Думай только о хорошем».
Любые мысли, лишь бы вытеснить из памяти Себастиана прошлой ночью — уходящего прочь, не оглянувшегося, не колебавшегося. Если бы он был Орфеем, а я — Эвридикой, я бы вернулась из подземного мира целой, здоровой и с гимном аллилуйя на устах.
Я смотрела, как он уходит, как его высокая фигура растворяется в темноте, и, хотя я ожидала этого, глаза наполнились горькими, обжигающими слезами.
Я сказала ему, что люблю его. И в итоге этого оказалось недостаточно. И если бы я была той самой сильной современной женщиной, какой должна быть, я бы рассмеялась, сказала «Ну и к чёрту» и пошла дальше, строить свою сильную современную жизнь.
Но во мне не осталось ни капли смеха, и я не чувствую себя сильной. Я чувствую себя разбитой. И всё, что вертится в голове — горькое «Ну конечно». Конечно, он не хочет меня.
Мужчины всегда подводили женщин в нашей семье. С чего я взяла, что он другой?
Но я не жалею, что сказала правду, как бы больно ни было.
Правда важна. Я устала лгать.
— Ты ведь согласна, Кейт? — раздаётся чей-то голос.
Я моргаю и понимаю, что должна управлять этой панелью, а не витать в облаках, уставившись в пустоту и пережёвывая своё разбитое сердце.
Делаю глубокий вдох, прогоняя боль.
— Да, — отвечаю я миссис Эббот, которая, похоже, только что задала вопрос. Вот только я понятия не имею, какой именно. — У кого ещё есть вопросы?
Женщина у двери поднимает руку, и я указываю на неё.
— Счастливый конец, — говорит она. — Обязателен ли он в романах?
Книжный клуб отвечает визгами возмущения, и вскоре весь зал наполняется громкими спорами, перебивающими друг друга голосами.
Нет.
Нет, это хорошо, что мы больше не вместе. Я должна внушить себе это. Лучше, если он ушёл, потому что если он не хочет того же, чего хочу я, то мне без него будет только лучше.
Слишком мало времени прошло после Джаспера.
Себастиан слишком сложный. Он мрачный, вспыльчивый, как чёрная туча. А я предпочитаю солнце.
Мы постоянно спорим. Мы слишком разные. Он упрям, любит, чтобы всё было по его, а я терпеть не могу, когда мне указывают, что делать.
В общем, даже если бы он чувствовал ко мне то же, что я к нему, у нас всё равно бы ничего не вышло. Так что и расстраиваться по этому поводу бессмысленно.
Так будет лучше.
— Не всегда, — бормочу я себе под нос. Потому что не все великие романы заканчиваются счастливо.
Вдруг чей-то локоть впивается мне в бок, и я вздрагиваю.
Весь книжный магазин уставился на меня в ошеломлённом молчании. Гости фестиваля выглядят заинтригованными, а постоянные члены клуба смотрят с выражением чистого предательства.
— Упс, — шепчет Эйслин, сидящая рядом. — Не то, что ты должна была сказать. Ты ведущая, Кейт. Давай, веди.
Счастливые концы. Разве они возможны в реальной жизни? Когда в реальности столько боли и трагедий? Сейчас я не могу вспомнить ни одной любовной истории, которая бы закончилась счастливо.
Включая мою.
— Эм… — произношу я с недоумением.
— Ты правда так думаешь, Кейт? — миссис Эббот смотрит на меня с грозно нахмуренными бровями.
Но я её не слышу.
Я смотрю в окно, где напротив готовятся к автограф-сессии Лизы в Блэквуд Букс. Очередь тянется вдоль магазина и дальше по улице.
А Себастиан стоит у витрины и смотрит в сторону Портабл Мэджик.
Смотрит на меня.
Мы не разговаривали со вчерашнего вечера, и он не написал мне. Я тоже не написала.
Но внутри меня снова поднимается всё то же тяжёлое, давящее чувство. Точнее, оно никогда и не уходило. Оно поселилось во мне, как только он отвернулся и ушёл, и, кажется, останется навсегда.
Он смотрит на меня ещё секунду, а потом отворачивается.
Все эти люди, вся эта чёртова панель про чёртову любовь ждут от меня умных слов о счастье и счастливых концах, а у меня на глазах трещит сердце.
И никакие «думай только о хорошем» не помогут, я знаю это теперь.
Я резко встаю.
— Миссис Эббот, — говорю я, и голос звучит натянуто. — Не могли бы вы продолжить за меня? Мне… нехорошо.
Пока кто-то успевает возразить, я отодвигаю стул и бросаюсь к двери, ведущей в мою квартиру. Спотыкаясь, поднимаюсь по лестнице.
На самом верху позволяю себе пару приглушённых рыданий. Потом злобно тру лицо ладонями.
Мне всё равно, твержу я в голове. Мне плевать на него.
— Кейт? — голос Эйслин доносится снизу.