В какой-то момент манипулятор застыл, я почувствовал, как в районе локтя полукольцо скрылось, а вот кисть и плечо продолжали удерживаться. Зато это дало возможность чуть получше подвигать рукой, хоть немного размять затёкшие мышцы. Но радость длилась недолго, очень недолго. Это была левая рука, моя не ведущая, но всё равно я опасался.
— Итак, — тяжело вздохнул учёный, явно нервничая, — сейчас проводим первый этап испытаний. Как и говорил, сначала будет проверять естественную возможность организма восстанавливать отдельные части тел. Далее с использованием натуральной органики, затем с помощью специального вещества. Если есть вопросы, то можете их задать с использованием моего устройства управления, форму для записи я вам открою.
Оба «учёных» за спиной Хендмейна не стали двигаться, просто продолжили стоять как монолиты. Подождав с полминуты, старик начал снова барабанить по только ему видимой клавиатуре, после чего резак включился. Левый глаз тут же начало слепить, а руку обдавать сильным жаром.
— Итак. Первый этап испытания через три… два… один… поехали…
— М-м-м-м-м-м-м! — хотел заорать я, и тут же стало понятно, на кой чёрт мне закрыли рот.
Боль! Боль невероятная! Боль истинная! Боль всеобъемлющая… боль ненавистная… боль… из-за того, что её приходится терпеть… я уничтожу их всех!
Глава 14
С первого раза у старика не получилось отрезать мне руку, пришлось лазером идти в обратную сторону. И уже было не то что больно… я уже не чувствовал, не воспринимал боль. Она была, да, но от неё оставался какой-то далёкий отголосок, который не сравнится с тем, что было раньше. И всё это время, пока резак делал своё дело, мой организм пытался восстановиться.
В конечном итоге лазер выключился. Я был уже без сил, обливался потами, как горячими, так и ледяными. Потом послышался звук задвижки, ещё одно металлическое полукольцо уехало. А потом гулкий удар. Видимо, упала рука. Я не видел. Я мог только слышать. Только понимать…
Шкала подконтрольного вещества убывала, медленно, но убывала. Учёные что-то говорили, но я не слышал. Это было словно так далеко. Или они просто говорили тихо? Или вообще не говорили, и это опять шёпот в моей голове? Но в любом случае шкала убывала, а значит, рука восстанавливалась.
— Итак, уважаемые наблюдатели, — на этот раз начал действительно говорить Хендмейн, — как мы видим, примерно за несколько десятков секунд его рука полностью восстановилась. Для этого была использована его мышечная и жировая масса, которая была накоплена ранее. Потрачено, к слову, оказалось не так много, критически важных органов в руке нет, только кости, мышцы, кожа… повышающих затраты коэффициентов нет. Итог… у него ушло всего пять сотых от шкалы. Не много, не критично. Если бы она была заполнена полностью, испытуемый явно не обратил бы на это внимания и не сильно бы по этому поводу горевал. А теперь… нужен ассистент…
Через несколько минут в помещение зашёл один боец, в его руках была тарелка, на которой был маленький кусочек мяса. У меня тут же включилось чувство голода, вещества было меньше единицы, и что-то звало меня схватить этот кусок и быстро сожрать его. Хотя я спокойно этому сопротивлялся как морально… ну а физически мне даже и не надо было сопротивляться.
— Один момент… — задумчиво проговорил учёный. — Попытаюсь через свой интерфейс частично подавить его регенерацию. Было бы проще, если бы он не возродился, но… нам нужно знать, как он регенерирует живой. Смерть его нам сейчас ни к чему…
Прошло еще, наверное, минут двадцать, прежде чем снова включился резак. Снова была дикая боль, но… на этот раз я знал, что она из себя представляет, знал, что буду ощущать. Поэтому был готов. Я просто зажмурился и ждал, когда будет очередной накат боли и жара.
Всё прошло быстро. Как сама процедура, так и боль. Я лишь шумно дышал, закусив металлическую пластину, которая была в моём рту. Даже возникло ощущение, что я её слегка прокусил, сдавил. Но подтвердить или опровергнуть это ощущение реальными доказательствами я не мог.
— И так, уважаемый ассистент, — почему-то мне было противно оттого, как он играет свою роль, я слышал эту чёртову фальшь, слышал, как он говорил ранее, и прекрасно понимаю, как ему тяжело дается эта роль сейчас, — подойдите к нашему испытуемому и приложите кусок мяса к его… хм… руке. Отрезанной. Как только вы это сделаете, я отключу блокировку и посмотрим, что произойдёт.
Военный кивнул и осторожно пошёл в мою сторону. Ступал он мягко, осторожно, всматриваясь в мои действия. Я же… а что я мог сделать? У меня не было ничего, чтобы я мог его прикончить. Я мог просто смотреть на него с ненавистью в глазах, желать ему смерти, да и то только в мыслях. Реально же… я сейчас был просто лабораторной крысой, которая ничего не могла сделать по собственной воле.
Подойдя ко мне, он выполнил указание учёного, в этой металлической тарелке, держа её за края, поднёс и приложил мясо к обрубку. Что-то во мне зашевелилось, но с болью гасилось извне. Но спустя секунд пять боль отступила, а шкала на миг пополнилась, потом застыла. И я снова чувствовал руку. Мою руку.
— И, как видите, уважаемые наблюдатели, — развернулся он к двум, что стояли за его спиной, — в данном случае, когда рядом с испытуемым находился естественный для него и его естества источник вещества, он использовал его для наращивания собственной плоти. И неважно, как это вещество попадает потом внутрь тела… интересно… если так подумать, то ему и часть органов не нужна совершенно. Хотя это спорный момент, возможно… стоит провести иные испытания, когда у него не будет так называемого голода. А теперь… испытание номер три.
Говорил он не так браво, как в самом начале, ему явно было меня жаль. Но я не видел его глаз, не видел его лица. Я мог только догадываться. Снова включился резак, снова вспышка боли, снова звуки задвижек, снова гулкий звук третьей упавшей руки. Как-то неприятно осознавать,