Я начал пытаться дёргаться, сначала просто пытался вытянуть руку медленно, аккуратно, но ничего не получалось. Сейчас у меня была ровно одна единица подконтрольного вещества, так что, в теории, я мог попытаться выбраться. Но не получалось… затем я начал прилагать больше усилий. Тоже толку ноль. Потом я вообще распсиховался и дёргался весь, и прекратил только в тот момент, когда заметил снижение подконтрольного вещества на одну сотую. Видимо, те капли крови, которые я проливал, они на это повлияли.
— Итак, — открылась дверь, и в помещение зашло несколько человек, все были в масках, халатах, перчатках, в общем, лиц было не различить, только по глазам и голосу я распознал старичка Хендмейна. — Сегодня у нас исследование возможностей организма на предмет восстановления от различных органических ранее живых предметов, объектов, существ. Понимайте, как хотите. Итак, объект исследования — Нулевой. Уважаемые, прошу пройти в сторону стола и встать за креслом, которым я буду сидеть и управлять исследованием, чтобы вам было отчётливо видно то, что происходит с испытуемым, и то, что будет отображаться на панели.
Два человека прошли в указанную сторону, а учёный, старик, подошёл чуть ближе ко мне и начал осматривать, что-то очень тихо проговаривая себе под нос. Сто процентов, те двое, это та же самая парочка, которую я недавно слышал, пока блокировали моё восстановление. Одного зовут вроде как Шримфолл… но могу ошибаться.
— Итак, что именно будет смотреть, — достаточно тяжело вздохнул Хендмейн. — Первое, естественные возможности организма по восстановлению, в частности, может ли испытуемый при полном отсутствии конечности восстановить её из собственных запасов, потом с использованием обычного мяса, а потом нашего… скажем так, специального средства. В последнем я уверен на сто процентов, но лучше проверить, если согласны, то кивните, обойдёмся без слов с вашей стороны, чтобы не допустить нарушения правил нашего… кхм… заведения.
Оба кивнули, первый, что был ближе ко мне и чуть выше, кивнул моментально, второй явно задумался, а потом медленно и даже видно, что не особо уверенно, кивнул. Второй несколько раз косился на первого, явно что-то хотел спросить, было видно по не скрытым одеждой глазам, но не хотел нарушать протокол, выдавать себя. Промолчал, а я до последнего надеялся услышать его голос и занести в базу данных моих целей, либо сформировав новую, либо дополнив старую…
— Замечательно, — продолжил Хендмейн, явно изображая интерес и дружелюбие к этой парочке, у него явно был на них зуб, они что-то сделали ему, из-за чего он лишь играет учёного-изверга, а не пытается им быть на самом деле. — Далее мы будем проверять устойчивость организма, смотреть, как именно привела это система в числовые значения и что мы имеем на самом деле. Далее будут различные отравляющие вещества, кислота и газы. Вопросы все потом, после испытаний, вы программу, в принципе, видели, примерно должны понимать. Насчет того, что Нулевой может умереть, не переживайте. У нас есть средства восстановления, плюс, вы из докладов убедились в том, что в случае критических повреждений, запускается протокол реанимации, который разово тратит достаточно большой количество массы. Ну или как это записано в его системе — подконтрольного вещества.
Проверив всё моё тело, прощупав, осмотрев, даже прослушав с помощью стереоскопа, чёрт, словно с детства помню, что это за хрень такая, после чего отошёл к инструментам. По всей видимости, он был просто обязан сделать проверку как меня, так и всего оборудования, чем он сейчас и занимался. Проверял каждый инструмент, проверил работоспособность резака, прочность нескольких одинаковых ножей. После этого он проверял манипулятор, или как эта ерунда называется, каждый подвижный механизм руками сгибал-разгибал, смотрел на инструменты, которые там были в базовой комплектации.
Когда учёный убедился во внешней целостности и подвижности всего и вся, он проследовал за стол, нажал на единственную механическую кнопку на столе, видимо, кнопка включения, подачи питания, после этого немного подождал. На огромном манипуляторе сначала засветилось несколько лампочек, немного подвигалось несколько «рук», а после этого он начал совершать всевозможные движения.
— Итак, для протокола, надеюсь камеры записывают, а не как с последним испытуемым… — помотал головой, шумно выдохнув, учёный. — Сейчас я произвёл внешнюю проверку испытуемого, инструментов и оборудования. Сейчас происходит первичный контроль оборудования с целью выявления возможных неисправностей, согласно ТК двадцать шесть ноль восемь, пунктов три, пять, семь, при использовании данного устройства мы обязаны это делать каждый раз.
В глазах рядом стоящих людей было видно, что им плевать на все эти слова, им хотелось приступить к самому главному — к моим пыткам. Когда высокий поворачивался в мою сторону, у него буквально блестело всё, что может блестеть, начиная от радужки и белка, заканчивая этой чёрной точкой по центру… чёрт, забыл, как её называют… зрачок?.. Второму было по большей части всё равно, он был нейтрален и смотрел даже не на меня, а на агрегат, который продолжал крутиться и вертеться, пока не занял исходное положение.
— Итак, — быстро взглянул на меня учёный, потом на инструменты, потом на стол, у которого тут же выдвинул ящик и положил на стол маленькую коробочку, открыв её, — сейчас будет испытание с использованием лазерного резака. Для защиты наших глаз от яркого света предлагаю надеть светозащитные вакуумные очки с умным световым фильтром.
Все трое по очереди взяли очки и нацепили их на свои глаза. Умный светофильтр… надо запомнить, заставить чип провести исследование, возможно ли сделать такое же с моими глазами. Но не здесь, не сейчас, потом, когда снова окажусь в своей камере, в которой смогу себе хоть кровать выдвинуть из стенки… хоть минимальный комфорт…
Дальше он начал говорить тише, чем работали его аппаратура и агрегат предо мной. Он крутился, манипуляторы двигались, а учёный, по всей видимости, быстро вносил корректировки в устройство, в программу. Но потом, когда все наладилось, манипулятор взял со стола единственный распознанный предмет моей системой, направил его в мою сторону.
Медленно, но уверенно это дерьмо приближалось к моей руке. Я видел, как осторожно делал это учёный, я