— Где тебя носит, Темников? — спросил он, дожидаясь пока я отдышусь после быстрого бега. — Я уже двадцать минут здесь торчу без дела.
— Александр Григорьевич, так я же…
— Ладно, потом расскажешь, — прервал он меня и открыл дверь. — некогда трепаться, у нас с тобой сегодня много работы.
По лестнице он тоже спускался намного легче, чем раньше. Я уже не слышал его натужного сопения и мучительных хрипов при каждом шаге. Правда он все еще помогал себе тростью при ходьбе, но выглядело это уже совсем по-другому.
Стоп! Куда девался щелкающий звук его больного колена, который меня все время раздражал. Он тоже исчез! Теперь я слышал только звонкий звук его трости, которой он довольно сильно стучал об каменные ступеньки.
Бдзинь… Бдзинь… Бдзинь…
Как только Чертков спустился со ступенек и вошел в коридор, дверь кабинета Терлецкого вдруг приоткрылась, и из-за нее выглянуло лицо Даниила Ивановича. Он, как обычно по субботам, торчал у себя в кабинете. Увидев довольно уверенно шагающего наставника, у него глаза на лоб полезли.
— Александр Григорьевич, да вас не узнать! — удивленно воскликнул Терлецкий. — Рад видеть вас в добром здравии! Я уж думал ваши индивидуальные занятия с Темниковым уже закончились.
— Мы еще и не начали толком, — ответил наставник, проходя мимо.
Даниил Иванович посмотрел на меня, пожал плечами и закрыл дверь. Вид у него при этом был такой, как будто перед его глазами только что произошло какое-то чудо. Хотя… В чем-то я был с ним согласен. Пусть не в одно мгновение, но иначе как чудом, произошедшие с Чертковым перемены назвать не получалось.
Александр Григорьевич положил на стол новую папку, которую я раньше не видел, затем довольно быстро нашел для себя удобное положение на стуле и посмотрел на меня.
— На чем мы с тобой остановились, парень? — спросил он и я отметил, что и с его голосом произошли перемены.
Дело было даже не в том, что тембр голоса немного изменился. Практически совсем ушли хрипы и добавилось твердости. Сама интонация… Как будто он стал разговаривать со мной чуть иначе… Добрее, что ли…
— Выучили первую половину третьей дюжины, — ответил я и посмотрел на свою замусоленную папку, где хранились все некросимволы, которые мы прошли.
— Перечисли некросимволы, — попросил он. — Все, которые ты знаешь, начиная с нашего первого урока.
Я перечислил.
— Хорошо, — кивнул он, затем раскрыл свою новую папку и вытащил из нее семь листков бумаги. — Сегодня начнем изучать вторую половину. Что делают эти, я расскажу тебе в конце занятия, когда мы вернемся. Ты будешь учить их к нашей следующей встрече.
Наставник подвинул в мою сторону шесть листков, а один оставил у себя в руке.
— Что касается этого некросимвола… — он посмотрел на лист бумаги, который сжимал в руке и нахмурился. — Он называется Слово-Вторжение, и ты выучишь его прямо сейчас. Вообще-то, изначально я хотел дать тебе его в последнюю очередь, но передумал. Этот некросимвол очень важен для тебя, и не научившись работать с ним, ты не станешь полноценным некротиком. Так что не будем откладывать на потом. Даю тебе десять минут.
Чертков протянул мне лист бумаги и глядя на мое удивленное лицо добавил:
— Время идет, Темников, чего ты на меня уставился, как будто первый раз увидел?
Формула некросимвола оказалась не самой сложной из всех, что мне довелось учить. Даже в первой дюжине попадались раза в два сложнее. Так что десяти минут мне хватило с головой. Да что там, уже через пять я мог начертить ее с закрытыми глазами.
— Выучил? — спросил он, когда я положил бумагу на стол.
— Ага, — кивнул я. — Александр Григорьевич, а что он делает?
— Все увидишь. Давай переодевайся, не тяни время.
В тот момент, когда я надевал свою новую броню, я заметил, что наставник обратил на нее внимание и с любопытством рассматривал. Однако ничего не сказал и не спросил. Зато, когда я вытащил из рюкзака пару эликсиров, которые с некоторого времени заменяли мне таблетки, он сразу же заинтересовался.
— Что это такое? — спросил он. — Если ты думаешь, что мы уходим в некрослой на пару дней и ты зачахнешь от жажды, то нет. Я постараюсь вернуть тебя обратно пораньше.
— Это не вода, Александр Григорьевич… — ответил я, взял один из пузырьков и протянул ему. — И не эликсиры… Точнее не обычные эликсиры… Я знаю, что в некрослое они не работают. Это замена таблетки восстановления сил, которыми вы пользуетесь. Ее жидкая копия. Так получается намного эффективнее.
До этого момента я не думал, что мне хоть раз удастся удивить Черткова настолько сильно, что он откроет рот. Даже в тот момент, когда я рассказывал ему про Эликсир Жизни, он не смотрел на меня с таким удивлением как сейчас. Тот взгляд скорее был похож на сочувствующий… Так смотрят на больных людей, которым уже не помочь…
— Какого черта, Темников… — растерянно сказал наставник. — Как ты узнал рецепт?
— Я алхимик, Александр Григорьевич, — напомнил я ему. — Все-таки это наш родовой Дар… К тому же, по большей части это заслуга деда. Моя работа заключалась лишь в том, чтобы достать последний компонент, который можно вытащить только из некрослоя.
— Да, наверное, это просто я задаю дурацкие вопросы, — вздохнул он и покачал головой. — После истории с эликсиром, приготовить аналог таблетки для вас, наверное, ерунда…
— Ну не то чтобы ерунда, — возразил я. — По правде говоря, это было не так просто, как вам кажется. Дед долго возился с таблеткой, пока ему удалось разобраться в составе. Тем более, что компоненты по большей части редкие. Одни только пепел тролля и шерсть минотавра чего стоят… Не говоря уже о кристаллических цветах.
— Похвально, Темников, — сказал Чертков, затем взял в руку пузырек, покрутил его и спрятал в карман. Потом достал таблетку и протянул ее мне. — Вот, возьми на всякий случай. Эликсир для меня дело новое, а это средство, проверенное веками.
— Александр Григорьевич, а можно вопрос? — спросил я, забирая у него таблетку. — Кто вам их делает, если не секрет? У вас же нет собственной лаборатории и все такое…
— Вообще-то секрет, но тебе скажу, — он взял