Двое мужчин, услышав разговор, подавились шампанским, и вытащив платки, пытались скрыть неловкость, а их дамы спрятали лица в веера.
— Разрешите представиться, — тут же подошёл я к чиновнику, — Князь Ганнибал-Пушкин. Позвольте ангажировать вашу дочь на танец.
Отец кивнул, одновременно выразив и согласие и благодарность за то, что я разрядил довольно неловкий момент, привлекший к ним излишнее внимание, а девушка, мило краснея, внесла меня в бальную книжицу.
— Что-то я не слышал никогда про такого князя, — попытался привлечь к себе внимание девушки тупенький «друг» её отца.
— Зато могли видеть, если голову умеете вверх поднимать. Мы сегодня с Его Высочеством не один круг над Москвой сделали.
О! Невольные свидетели нашего разговора были в восторге. И хлёсткий ответ чиновника, и моё признание — будет о чём им рассказать, как очевидцам, во время ближайших визитов в салоны, весьма популярные у московской аристократии.
Надо заметить — шутить в России испокон веков любили и знали цену хорошей шутке и меткой фразе. Многие остроты и едкие эпиграммы годами передавались из уст в уста, собственно, как и политические анекдоты при социализме.
Что такое «танцевать до упаду» я понял спустя часа полтора. И пусть местные бальные танцы не слишком энергичные, но духота, толчея и количество выпитого тоже играют свою роль. Падать я не собираюсь, но передохнуть уже хочется, а нельзя. Надо соответствовать.
Со времён Петра Первого так заведено — если прибыл на мероприятие с танцами — изволь танцевать. Понятное дело, что с поправками на возраст, но даже Дед и тот уже не раз в танцах прошёлся, а уж про дядьёв и говорить нечего. Снуют, как челноки, и не сказать, что им не нравится. Пожалуй, даже я готов заметить, что московские барышни менее строги, чем их питерские коллеги. Примерно на половину ладони вниз от талии… Что характерно, ни одна недовольства не высказала, заметив мне, что это неприлично. Но я вовсе не исключаю, что это происходит всего лишь от недостатка танцующих мужчин, а не из-за моей неотразимости или московской распущённости.
Наконец-то объявили перерыв, а заодно и церемонию награждений.
Почти все, кто было ринулся к дверям, тут же поспешили вернуться обратно, за исключением тех лиц, которым уже невмоготу было. Они вернулись позже.
За температурой в зале точно кто-то следил, и судя по тому, как затрепетало пламя на свечах, сейчас где-то открыли окна, устраивая лёгкий сквознячок.
Вовремя, а то ещё бы немного, и некоторые барышни из тех, с кем мне довелось потанцевать, могли сознания лишиться, так как были затянуты в настолько тугие корсеты, что им даже вздохнуть в полную меру никак не получалось. Может и не удивительно, что они на некоторую вольность моих рук уже внимания не обращали.
Следуя знакам церемониймейстера, мы с Ганнибалами подтянулись поближе к пандусу, ведущему на небольшое возвышение перед оркестром, который ушёл отдыхать.
Минут десять, если не больше, ушло на то, чтобы помощники церемониймейстера выставили непривычных московских дворян в этакий большой полукруг, где каждый сможет видеть Императора, а если повезёт, то и услышать, о чём он говорит.
Впрочем, я был приятно удивлён. Императора слышали все, и пусть при этом свистящие и шипящие звуки издавали неприличный жестяной подсвист, но перл Воздуха у него был и работал вполне прилично по громкости. Этак, на уровне большой граммофонной трубы. Неплохо, если не особо придираться к качеству звука.
Сначала всем гамузом наградили водолазов, которые зашли строем, наделяя согласно списка часть из них солдатскими Георгиями, а остальных медалями «За отвагу», а потом и до нас, Ганнибалов, очередь дошла.
Начали с меня.
Анна четвёртой степени.
Так себе награда, но большего мне и не положено в силу малолетства, отсутствия выслуги и неимения ранее выданных орденов, у которых существует какая-то иерархия.
Зато обоим дядьям третий Владимир перепал!
А потом и Деду Владимир второй степени, которым его приравняли к весьма высоким военачальникам!
И как вишенка на торте — в виде особой имперской милости — освобождение от податей на десять лет для всех наших имений.
О как! Денег не дали, но хотя бы от налогов освободили, что собственно, одно и то же, всего лишь чуть растянутое по времени. Зато на десять лет.
— К вашей лицензии о перлах это освобождение не относится, — уведомил меня граф Аракчеев настолько в неожиданный момент, что мне многого стоило, чтобы сохранить лицо.
И своё, и его. Так и хотелось ему в рыло врезать… С ноги.
— Я вас услышал. Жаль. Значит самолёты не скоро полетят, — покорно склонил я голову перед препонами власть имущих, и оказался услышан, — А жаль. Артиллерии они просто необходимы.
Нет, я ни нотки негодования не показал. Пушкин, тот бы не сдержался, а у меня другая школа.
Посчитаем, оценим, а там я и меры выберу. Хотя, кипит ретивое…
Но нужное вбросил, и уже вижу, что прямо сейчас Светлейший князь Константин просто бурлит негодованием, без всякого стеснения, как это у него бывает, выплёскивая его на Аракчеева.
И пусть! Аракчеева мне не жалко. Утопить его вряд ли получится, а вот его влияние понизить мне вполне по силам. Пусть почувствует, что это не он мной, а я им недоволен!
Вот же козлина этот граф… Сумел таки нагадить! Какой момент мне испортил! Но вечер ещё не закончен, и следующий мой ход ему пока не по зубам.
— Александр Сергеевич, — услышал я столь приятный и знакомый мне голос Императрицы, — А вы не подскажете нам, что за бумаги вы над Москвой разбрасывали? — незаметно подкралась ко мне Императрица с сыном Николаем.
— Простые страницы из книги, изданной мной за свои деньги. Покупают мои Сказки отчего-то плохо, вот я и решил, пусть люди их даром читают, — на голубом глазу ответил я, стараясь выглядеть максимально честно.
— А почему у меня до сих пор нет этих ваших «Сказок Пушкина»?
— Не успел, Ваше Величество, — покаянно склонил я голову, — Но у меня в карете есть пять экземпляров, отложенных специально для вас. Хочу честно сказать, что это дорогие издания, а не те обычные, для народа, страницы которых я над Царской площадью разбрасывал. Текст везде одинаков, но дорогая бумага и гравюры лишь на небольшом тираже. Прикажете доставить?
— Крамолы там нет?
— Помилуйте! Сказки для детей. Для школ они тоже хороши будут, чтобы память тренировать