А пока я висел, оглядывался и думал, двоица подтопала к воротам в стене с небольшим, но мощным мостком через глубокий ров. Ворота были распахнуты, ну и снабжены парочкой типов, одетых так же как мои “несуны”. Последние издали невнятные звуки, типа привествие и один из них поинтересовался, очевидно имея меня в виду.
— Кого тащите?
— Бродяга, в двух шагах от Хориниса, прикинь? — не без веселья ответил один из несунов.
— А точно бродяга? Одет-то прилично вроде, хоть и странно…
— У него не то что ножа, а даже палки не было! И не хер нам завидовать! Бродяга и награда от капитана — наша!
— Ну да, повезло… А чего тащите-то?
— Да Рик по башке приголубил, перестарался…
— Гы-гы-гы! Бегите тогда, пока не сдох! А то вместо награды будете с могилой горбатиться, гы-гы-гы!
Как-то ни черта всё это не было остроумно и вообще не смешно. Вот только слово “Хоринис” как-то уж очень хорошо услышалось. И как-то уж очень хорошо уложилась в бредовый расклад, всплывший при виде городка с холма. Нет, отличается, намного больше… ну бре-е-ед же! Хотя…
Последующие несколько минут утвердили меня в том, что бред более чем реалистичен. От ворот городка начинался открытый рынок на приворотной площади, рынок, с ряжеными гражданами и гражданками, занятыми руганью, переговорами друг с другом и торговлей. Ассортимент торговли включал в себя, помимо каких-то кабачков, брокколи и прочих помидоров… доспехи, ножи, мечи… Палки какие-то, вроде, луки без тетивы так выглядят… Не говоря о том, что ряжены граждане были в этаком средневековом стиле, платья-чепцы на гражданочках, камзолы-панталоны, рюши-буфы на многих гражданах. Кстати, одежда мужчин явно была повычурнее и поярче, чем платья с передниками дам.
Но даже это ладно, как и “Хоринис”. Чтобы окончательно уверить меня в реальности бреда, по мере прохождения через рынок, в просвет через домами стал заметен некий… открытый храм. По общей форме — типа греческого, крыша да колонны. Но выполнен из блоков, с готишными украшениями. Да и сам городок был этаким фархвёркнуто-готишным. И ни черта мне это слово, в свете моих бредовых предположений, не нравится!
— Очухался? — подал голос мой несун, потому что я явно не смог справится с удивлением. — Ну и виси пока. Почти пришли, а башка у тебя и вправду дырявая. Не буду отпускать, помрёшь ещё… Только чтоб не рыпался, бродяга!
Рыпатся я пока не рыпался, а вот после прохода по улочке стал уверен: я — попал. Именно туда, куда думал изначально. Ну или в психушку, но этот вариант рассматривать глупо.
Дело в том, что нас вынесло на этакую городскую площадь, практически пустую. Но с лобным местом, на которым стояла высокая деревянная платформа. А на платформе, помимо плахи и прочей веселухи были два не слишком свежих трупа: чёрные, иссохшие, в цепях. Видимо — обмазанные смолой, для сохранности и украшения.
— Да не дёргайся ты, никто тебя вешать не будет, гы-гы-гы! — явно заметил мои копошения несун, поддержанный ржачем подельника.
И потащили меня через площадь, к каменному, явно военизированному зданию. Не замку, на архитектуру так и попроще фахверковых острокрыших домов. Но полностью каменному. И выглядящему как казарма, чем, к моему нарастающему внутреннему офигеванию, скорее всего, и являющемуся.
Несуны вошли в ворота казармы, миновали плац, зашли в скудно обставленное нутро, с деревянным полом и освещением какими-то масляными настенными плашками. Несун меня скинул, поддержал и распрямил, держа за плечо и демонстрируя какому-то типу с усиками, в броне явно побогаче несунов.
— Бродяга, капитан! Обнаружили на патрулировании!
— Бродяга, говоришь…
— Я не… — решил было я несколько порыпаться, хотя бы словами.
— Судье расскажешь. В каталажку, — махнул рукой этот тип, развернулся и утопал.
А меня потащили именно в каталажку — вонючее грязное место, с несколькими зыркающими недобро типами, за толстыми металлическими решётками. Втолкнули и дверь закрыли, менты поганые!
Правда, местный контингент (не оборванный и прочее) на моё появление отреагировал только взглядами. Нарушая государствообразующие скрепы и традиции никто меня “кто ты, сиделец?” не спрашивал, “по понятиям” не трещал. Ну, переросли, видно, в своём позднем средневековье “скрепы и государствообразующие традиции”, прогрессивные такие.
Так что я потопал к деревянной замызганной лежанке, которых в тюряге было с десяток, присел на неё и стал проводить внутреннюю ревизию, на тему что у нас