Кто-то невидимый и неслышимый вел меня в темноте мимо ям и канав, словно поводырь слепого. Не помню как — очутился на большой поляне. Здесь в хорошую погоду тамбовчане резались в волейбол и потягивали пивко. Огляделся. Ни души. Внезапно глухие облака, нависшие над поляной, стали наливаться ярким светом. Потом из туч вынырнуло крупное светящееся тело и стало опускаться на середину поляны.
Мне показалось, что тело не столько светится, сколько окружено ореолом, и поочередно принимает форму то темного круглого хлебного каравая, то блестящего электрочайника — только парящего вместе с круглой подставкой. При переходе из одного состояния в другое тело больше всего напоминало старую фетровую шляпу с широкими полями. Я разинул рот: это не подходило ни под одно из явлений, ни под один из объектов, о которых я имел представление тогда. Болид, шаровая молния, вертолет… Все не то, сами понимаете.
Здесь начались чудеса похлеще. Тело замедлило спуск, а потом зависло на высоте метров пятьдесят. Сопоставив его диаметр с высотой деревьев, окружавших поляну, я прикинул: тоже не меньше полусотни метров. Воздушный корабль?..
От корабля протянулся к земле узкий, в полметра, сноп белого света, настолько яркий, что походил на столб из плотной материи. Ослепленный, я не сразу заметил другой луч, бледно-зеленый и не толще дужки от очков. Луч уперся в запястье моей левой руки, и тут же я услышал голоса. Но не извне. Напротив, голоса колотились во мне, как струи воды в пустой бочке.
— Это то, что нужно. Почти все генокоды совпадают.
— Ты смотри, где отыскался потомок нашего знаменитого реципиента из Эмполи.
— Две тысячи километров за пятьсот лет — мелочь.
— Ну что, берем у него? Да отключите наконец транслятор, Бога ради…
Голоса исчезли. Корабль покрылся струями светящегося газа, лучи погасли. Огненный полушар с неожиданной для такого крупного объекта резвостью сделал зигзаг вверх и в сторону. Он совершенно исчез из вида, будто растворился в ночном воздухе. И тут же меня стала обволакивать прозрачная тягучая масса, воздух, будто сгущенный до сметанообразного состояния. Я не верил своим глазам: корабль уже стоял спокойно на земле слева от меня, совсем близко, хотя предыдущий маневр уводил его в другом направлении.
Сгусток уплотненного воздуха вокруг меня превратился в довольно широкую трубу, через которую меня понесло к загадочному объекту. Впрочем, я не могу сказать, что был вовлечен внутрь корабля каким-то подобием пневмолифта. Ни давления, ни перегрузок, вообще никаких неприятных ощущений. Страха тоже не было.
…Очнулся я в тесном, белом, неправильной формы отсеке корабля. Я лежал на высоком столе, жестком и гладком. Рядом стоял пожилой мужчина в обычном сером габардиновом костюме, при галстуке. Лицо, прическа — все усредненное, примелькавшееся. Городской служащий типа инженера-коммунальщика или бухгалтера. Такие лица совершенно не запоминаются, их миллионы.
— Как ты себя чувствуешь? — произнес он скрипучим, абсолютно равнодушным голосом и, не ожидая ответа, продолжил: — Мы пригласили тебя для одного дела. Речь идет о небольшой операции. Мы поменяемся с тобой маленькими участками спинного мозга. Ну, прихватим еще кусочек продолговатого мозга.
— Не хочу, — вырвалось у меня, — не люблю операций.
— Успокойся. Боли не будет. Ты заснешь, а проснешься другим человеком. Совсем другим, с новыми знаниями. Свет этих новых знаний ты понесешь…
Я невежливо перебил:
— Зачем мне чужие мозги и знания? Я хочу остаться самим собой.
Человек в сером костюме внимательно посмотрел мне в глаза. Мне показалось, что так смотрят на котенка, которого берут на руки, чтобы приласкать, а в ответ получают царапину.
И сразу же во мне зазвучал голос, обращенный, впрочем, к стоящему рядом человеку.
— Что, сопротивляется, чертенок? Может быть, поищем другого донора? Не у него же одного нужный код.
Серый человек не разжал губ, но его ответ прозвучал ясно:
— У него редкостная генно-хромосомная система. Полный ключ! Он даже входит в наш транслятор. Долго придется искать что-либо похожее. Попробую поработать с ним.
— Ладно, промой ему мозги как следует…
Голоса стихли. Человек обратился ко мне обычным, так сказать, способом: сотрясая воздух.
— Валентин, нам нужно обстоятельно поговорить. Зови меня Вторым; если хочешь, можешь перебивать и задавать вопросы в любую секунду. Но сначала я покажу тебе корабль. Пойдем.
Выходя из отсека, я подумал: «Непонятно, почему они нянчатся со мной?» Судя по всему, усыпить меня и вырезать что надо, сделать любую пересадку им ничего не стоило. Так в чем же дело?
Пока я размышлял, Второй вел меня по широкому кольцевому коридору. Стены здесь, как и в отсеке, из которого мы вышли, состояли из незнакомого мне белого гладкого материала, излучавшего ровный мягкий свет. Перед Вторым беззвучно распахнулась дверь во внутренней, меньшего радиуса, стене. Мы оказались в странном круглом помещении со стенами, состоящими будто бы из маленьких и совсем крохотных стеклянных аквариумов. Здесь мерцал слабый свет. Запах был тяжеловат. За стеклянными стенами в мутной жидкости плавали комки какого-то вещества — желтоватые, розовые, серые…
Второй остановился в центре зала и повернулся ко мне, показывая на стену:
— Ты сказал, что не нуждаешься в чужих знаниях. Это спорно. Знания, как правило, именно заимствуются. Или прививаются. В любом случае они приходят извне, от некоего всеобщего космического абсолютного разума, от Абсолюта. Наш корабль с экипажем, равно как и другие корабли-скрепы, промежуточные звенья в системе Космос — Земля. Люди, животные и растения — следующие звенья в этой иерархии. Мы стремимся сделать эти звенья активными. Никогда не задумывался, почему человечество сделало в своем развитии ряд мощных рывков? Хотя и не везде…
Я действительно в то время не очень понимал, откуда разительная неравномерность в развитии народов. В школе это объясняли разными географическими условиями. Мол, суровый климат заставлял европейцев шевелить мозгами. Но тогда возникал вопрос: почему Америка с таким же климатом въехала в девятнадцатый век на обшитом кожей челноке, с копьем, луком и стрелами?
— Вы хотите сказать, что цивилизацию создали вы? — забыв о своем положении, заинтересовался я.
— Не совсем так. Мы вносим в биообъекты различных классов элементы более высокой структурной организации. Там, где это удается, возникает прогресс, движение вперед, прорыв в будущее. Иногда наши реципиенты, опережая время, оказываются перегруженными знаниями.
Он вздохнул и поправил съехавший на сторону дешевый темный галстук.
— Мы отслеживаем связи с биосферой Земли с помощью этого гигантского биокомпьютера, электроника лишь координирует работу его частей. Природные биоэлементы воспринимают, обрабатывают и хранят нужную информацию.