* * *
Уже через час мы вместе с несколькими гвардейцами подкатили к "Солнечной Долине". Название, конечно, – огонь! Прямо – курорт какой-то альпийский. Вот только атмосфера здесь царила совсем не курортная.
Посёлок встретил нас зловещей тишиной. Ни дымка из труб, ни лая собак, ни криков детей… Только тишина – гнетущая, зловещая, которую нарушал лишь заунывный вой ветра, доносящийся с гор.
У въезда в посёлок нас уже ждали Тенеборцы и небольшой отряд полицейских. Лица у всех были мрачные. Даже всегда весёлый и неунывающий Алексей Сорокин стоял, понурив голову.
– Ну, уже выяснили, что здесь произошло? – спросил я.
Глава Гильдии Тенеборцев с трудом сглотнул, как будто пытаясь прогнать стоящий в горле ком, и махнул рукой, приглашая нас пройти в один из домов.
– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – сказал он хриплым голосом.
Мы вошли в дом. Здесь, в небольшой гостиной, на полу лежали тела. Много тел. Мужчины, женщины, старики, дети… Все они были мертвы.
Их тела… они были высушены, как мумии. Кожа – серая, пергаментная, обтянутая костями. Глаза – пустые, безжизненные провалы. Ни крови, ни ран, ни каких-либо других признаков насильственной смерти. Словно кто-то вытянул из них всю жизненную энергию, оставив лишь пустые оболочки.
Я подошёл к одному из тел – молодой женщине, лежащей на пороге своего дома. Её руки были вытянуты вперёд, словно она пыталась кого-то остановить. Я присел рядом с ней и внимательно осмотрел.
Да, она была полностью пуста. Ни капли крови, ни единого признака жизни. Её энергетическое поле – ноль. Словно кто-то выпил её досуха.
– Твою ж мать… – прошептал Скала, стоящий рядом со мной.
Мы прошли в другие дома. Везде была такая же картина – высохшие тела, пустые глаза, зловещая тишина. Даже животные – собаки, кошки, куры – не избежали этой ужасной участи.
– Сколько их тут было? – спросил я.
– Около двухсот человек, – ответил Алексей. – Весь посёлок. Ни одного выжившего.
Я вышел из дома и огляделся. Воздух здесь был наполнен теневой энергией. Но она была какой-то… странной. Не холодной и тягучей, как обычно, а наоборот – тёплой, пульсирующей. Словно кто-то "пережрал" её, и теперь она излучалась из него, как из раскалённой печи.
– Дядь Кирь, – обратился я к Скале, – оставайтесь здесь. Организуйте похороны тел, оповестите родственников. Всё за наш счет. И проверьте все дома ещё раз. Вдруг кому-нибудь удалось спрятаться и выжить. А я пока прогуляюсь…
– Куда ты? – спросил Скала. – Я пойду с тобой.
– Не спорь, – отрезал я. – Со мной всё будет в порядке. Просто никто не должен мне мешать.
Я пошёл в сторону гор, которые окружали деревню.
Я чувствовал, что Леос где-то там. И что он использовал Теней, чтобы запутать след и скрыться от меня. Но меня такими фокусами не обманешь. Я – Маг Земли. И я вижу то, что скрыто от глаз обычных людей.
Поднявшись на небольшой холм, я присел на камни и закрыл глаза. Активировал Дар, направляя свою энергию в недра земли.
– Духи Гор! – мысленно обратился я к ним. – Древние Хранители этих земель! Я, Архитектор, призываю вас! Мне нужна ваша помощь!
Земля подо мной задрожала. Скалы вокруг загудели.
– Вы – мои братья и сёстры! – продолжал я. – И мы должны объединить свои силы, чтобы бороться со злом! Тот, кто скрылся в ваших недрах, – мразь, повинная в смерти невинных душ! Он осквернил ваши земли! Он нарушил законы равновесия! И он должен быть наказан!
Земля задрожала ещё сильнее. Из глубин гор донеслось низкое, утробное рычание, как будто сама планета отвечала на мой зов.
Леос. Я почувствовал его след – тонкую нить пульсирующей энергии, что тянулась через камни и ущелья, пронизывающие горы. Он был хитёр, этот ублюдок. Использовал Теней, чтобы замаскировать свои шаги, но земля не лжёт. Она помнит всё. Каждый его шаг отпечатался в её памяти, и теперь она шептала мне об этом.
Подонок уже пересёк границу со Швейцарией и теперь был далеко отсюда.
Я открыл глаза и вернулся в посёлок к своим людям.
– Я нашёл его, – сказал я. – Но есть проблема. Он находится на территории Швейцарии.
– Значит, Леос в Швейцарии? – задумчиво произнёс гвардеец Клим Перепёлкин, потирая подбородок. – Дипломатические отношения, бла-бла-бла… Придётся действовать осторожно, чтобы не спровоцировать очередную войну между Лихтенштейном и Швейцарией.
Прежде чем я успел что-то ответить, Скала вдруг громко расхохотался.
– Ну и что! Даже если и спровоцируем, ничего страшного! Подумаешь, ещё одна война. Мы и не такое переживали.
Другие гвардейцы вокруг нас тоже стали смеяться. Чувствовалось, что напряжение последнего часа нужно было как-то сбросить.
Я тоже не удержался и улыбнулся. Эти старые волки, десятки раз смотревшие смерти в глаза, теперь шутили о международном конфликте так, будто речь шла о соседской драке.
– Что, пенсионеры, вошли во вкус? – спросил я, качая головой. – А кто недавно стонал о болях в спине и мечтал о спокойной пенсии на берегу моря?
– Это было до того, как мы узнали, что некоторые твари используют целые деревни как энергетический буфет, – мрачно ответил Тимофей Щелбанов, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.
Смех стих так же внезапно, как и начался. Все присутствующие вновь стали серьёзными. Двести человек… двести душ. Это была не просто охота. Это был вопрос справедливости.
Кладбище Самоубийц
Окраина Вадуца, княжество Лихтенштейн
Освальд, командир прусской разведывательной группы "Команда Любителей Пива", с недоумением рассматривал в бинокль территорию "Кладбища Самоубийц". Его круглое, обычно румяное, лицо сейчас больше напоминало переспелый помидор – то ли от натуги, то ли от возмущения.
– Я, конечно, всё понимаю, – пробурчал он, откладывая бинокль в сторону и делая большой глоток пива из своей походной кружки. – Но тут же, мать его, живого места нет! Как они там цеха и склады построили?! Да ещё и катаются, как у себя дома! – он снова взял бинокль и ткнул пальцем в сторону, где сновали грузовики с эмблемой "Созидатель". – Гляньте вы! Я ж не дурак, вроде как? Вижу, что там всё функционирует!
Шнапс, молодой боец, похожий на взъерошенного воробья в камуфляже, послушно прильнул к биноклю.
– Так точно, Освальд! – подтвердил он. – Всё так и есть. Катаются туда-сюда… Жизнь бьёт ключом, можно сказать.
– Да, странно это всё, –