— … восемь! Десть! Двенадцать! Урааа! С Новым годом! — крики радости слышались по всему городу, не только в квартире преподавателей, а потом снаружи раздался грохот, и я весь сжался, прежде чем понял причину хлопков. В небеса полетели салюты, не один или два, а сотни. Из каждой квартиры, из каждого двора и проулка.
Прошло пять минут, десять, а грохот всё не прекращался. Салютов было так много, что пороховой дым заполнил всю улицу. Мне даже на мгновение показалось, что я дома, в окопах Мира крепости. После артподготовки там стоял такой же пороховой дым.
Вдохнув полной грудью, я зажмурился и невольно улыбнулся. Нет, не скучаю. Но и выбрасывать из головы просто так не буду.
Марина Геннадиевна уселась за телефон, поздравлять подружек и знакомых. Аня то же самое делала с сотовым, и даже капдва кому-то набирал, только я сидел спокойно, пока у самого не раздался подозрительный звонок с неопределившегося номера.
— С наступившим? — проговорил я, ожидая чего угодно.
— Верно, сынок, с наступившим тебя Новым годом, — проговорил Василий первый. — Ну и устроил ты… впрочем, неважно. Не телефонный разговор.
— А я что? Я ничего. Само как-то так сложилось, удачно.
— Да-да, конечно. Утечку мы уже нашли, Лебедь решит, что с ней делать, — хмыкнул император.
— Это всё, что ты хочешь мне сказать, отец? Ладно. Если так, то давай я тебе пожелаю здоровья, благоразумия и осмотрительности в наступившем Новом году. А вчерашнее пусть станет просто эксцентричной выходкой…
— Ну уж нет, такого шанса лишаться? — усмехнулся Василий. — Но неважно, ты прав, с Новым годом тебя. Как твой государь и как твой отец, я делаю тебе воистину царский подарок. С этого момента можешь считать, что ваш дружеский конкурс с братьями окончен. Хватит маяться дурью, возвращайся в Петербург.
— В ту мерзость и слякоть? Спасибо большое, но, даже если конкурс весёлых и находчивых окончен, я предпочту остаться жить здесь. Меня тут всё устраивает. Жильё есть, машина тоже, деньги кое-какие водятся. К тому же это у вас там война с преступностью только начинается, а у меня, если кто-то и остался, то скоро совсем закончатся. А их пятьдесят процентов со счётов — будут приятным бонусом.
— Хочешь ослушаться отца?
— Мне не очень удобно разговаривать, но если всё отменяется, напомню, что я седьмой. Мне так и так ничего не светит.
— Третий, если смотреть по итогам полугодия. Впрочем, твоё дело. Можешь оставаться и заниматься самодеятельностью. Только если ты будешь делать всё официально, с изъятием, документированием и подачей деклараций в бухгалтерию СИБ.
— Найду себе бухгалтера и счетовода, не самому же с бумажками возиться, — на автомате ответил я, и только потом до меня дошёл смысл фразы. — Стоп, третий? У меня что, четырёх братьев убили?
— Нет, только одного, но пока это является закрытой информацией. Ещё трое выбыли по разным причинам. Но тебя это не касается, это мои проблемы как отца, — мрачно проговорил Василий. — И за смерть Никиты эти уроды тоже ответят.
— Соболезную, — сказал я, поджав губы. Теперь понятна и реакция на смерть бандитов, и объявленная война преступности.
— Уверен, что не хочешь вернуться? — ещё раз спросил император.
— Да, на сто процентов. Но если с меня сняты все ограничения по передвижению, на похороны приеду.
— Не будет похорон. По крайней мере, официально. Не сейчас.
— Если будут какие-то сведения о том, кто это сделал, просто скажи.
— И ты помчишься мстить за нелюбимого брата? — невесело хмыкнул Василий. — Если нужно будет, тебе позвонят, а пока отдыхай. С Новым годом.
— Угу, — буркнул я, дождавшись гудков.
— Кто это был? Твоя семья? — спросила Аня.
— Да, что-то вроде этого, — ответил я, задумчиво. — Поделились новостями. Впрочем, неважно. С этим и после праздников разобраться можно.
Я улыбнулся, и девушка не стала расспрашивать. Хоть я и врал совершенно не скрываясь. Ведь смерть одного из наследников императора — это вам не шутки. Как бы я ни прыгал и ни выпендривался, у меня почти всегда была группа прикрытия. Да и надо признать, я свои неприятности сам находил. На любом этапе можно было пойти на попятную, просто отказаться от денег, собственности и т.д., и жить спокойно.
И хотя я прекрасно понимал, что новая война с преступностью — это отлиичный шанс заработать, лезть в это без лишней необходимости не хотелось. Просто, потому что, а зачем? Денег хватает. Покушения прекратились. Теперь нужно наладить работу «ЦарьФона», но с этим можно справиться одной левой. Главная заноза удалена.
Наконец-то можно просто расслабиться и отдыхать.
Ну хоть несколько дней. До турнира по единоборствам и рождественского бала.
— Братья! Неверные покусились на наши деньги! На наши жизни, а главное — на нашу веру! — кричал проповедник в белой хламиде и чалме. Перед ним собралось настоящее человеческое море, сотни паломников тянулись меж барханов к возведённой в пустыне шатру-мечети. — Американцы, кричавшие о том, что они наши союзники, бросили нас на произвол судьбы. Неверные попирают нашу землю! Мы отдали свою нефть, а что в результате получили?
Он обвёл руками пустыню, и люди согласно зашумели. Тысячи нефтяных скважин полыхали, пуская в небеса столбы огня. Будто сказочные ифриты вырвались из подземного царства, сжигая всех, кого коснулся их гнев. Чёрные жирные тучи от сгоревшей нефти выпадали осадком, отравляющим всё и на суше, и в море.
— Семь месяцев, как наша земля превратилась в ад. Это бог наказывает нас за бездействие! Пора покончить со старыми зажравшимися правителями, что закрылись в своих дворцах и небоскрёбах! Пора показать им, что Аллах с нами! Что он велик, и лишь ему под силу остановить это бедствие! Хватит! Пора призвать их к ответу!
Слава Аллаху! — закричали тысячи глоток, многие потрясая оружием. — Долой тиранов! Хватит это терпеть! Пора!
— За мной, братья! Вперёд на Дубай! — крикнул проповедник, махнув рукой в сторону отсвечивающих пламенем высоток. И заведённая толпа с рёвом бросилась на штурм городских кварталов. Кто-то сам, пешком, но большинство на пикапах, в кузов которых влезало до десятка бойцов.
М спустился с бархана и, едва скрывшись от любопытных глаз, уверенными движениями сменил личность.
Кто бы ни заварил эту кашу, расхлёбывать её придётся всему миру. Но