Молодые люди, согнанные в «дома развлечений», где те самые члены совета, обслуживающие компьютер, могли делать что угодно. Огромные фермы с бесконечными рядами загонов, в которых женщины были вынуждены выращивать младенцев, зачатых не добровольно, а по специальной программе – ведь не зря же Черный Город собирал в своих стенах лучших! Чудовищные клиники, где людей, утративших ценность, разбирали на части. Некоторые органы пересаживали другим, более перспективным. Все остальное перерабатывали в «биомассу», использовавшуюся для экспериментов по созданию человекоподобных машин.
Но самая страшная судьба ожидала неугодных, тех, кто посмел идти против воли Черного Города. Их месяцами, а иногда и годами держали в камерах, разделяя на части, убивая инфекциями, заставляя гнить заживо – до тех пор, пока они не теряли рассудок, пока не умоляли о прощении… И все это – чтобы создать пример для остальных, тех, кто тоже рискнет подумать о сопротивлении.
Родители Вена понимали, что могут обречь на такую же судьбу и себя, и сына. Но они все равно не отступили.
– Потому что кто-то должен остаться человеком! – заявил Вен. Он то ли гениально играл, то ли действительно не сомневался, Марк уже видел блеск слез на его глазах – слез не страха, а ярости, затаенной слишком давно, чтобы идеально ее скрыть. – Потому что сейчас Черный Город полностью контролирует сознание почти всех, убеждает нас, что мы обязаны ему, что вокруг пустоши, и хищные твари, и роботы, порожденные вирусами предыдущих Перезагрузок… А на самом деле единственное, что мешает людям заново застроить планету – он сам!
Его вера была настолько сильной, что становилась заразительной. Он не мог показать те же ролики, которые прислали ему родители, потому что их нельзя хранить. Однако Марк ни на миг не усомнился, что его собеседник действительно видел все те кровавые моря и погибающих в муках людей, о которых говорил – Вена до сих пор трясло при воспоминании о них.
Кого-то другого такой искренний, сильный поток эмоций и вовсе увлек бы. Но Марк после первой волны изумления уже чувствовал неприятие, которое дарил холодный разум.
– Ты ведь понимаешь, сколько в твоей истории пробелов? – спросил он, когда Вен наконец замолчал, чтобы перевести дух.
– Что?.. Каких еще пробелов?
– Зияющих. Зачем Черному Городу создавать генетически безупречных людей, если он все равно разгонит их по операционным и скотофермам? Зачем строить человекоподобные машины? Зачем искусственно поддерживать угрозу в виде мутантов и роботов, если они уничтожают инфраструктуру Черного Города?
– Это же машина, у нее сложная комбинация ходов, и она легко идет на жертвы!
– Допустим. Но если вы идете на жертвы так же легко, стоит ли менять машину на вас? Что тогда изменится?
– Мы спасаем людей! – возмутился Вен.
– Да? Когда меня пытались перемолоть хазары, у меня не было ощущения, что это в моих лучших интересах.
Вот теперь Вен по-настоящему смутился, виновато отвел взгляд. Похоже, в нем все-таки не было искреннего фанатизма, он просто зарядился убеждениями родителей – потому что иначе не мог, он слишком любил их. Настолько, чтобы принять любые их идеи, не задавая тех неудобных вопросов, которые теперь задавал ему Марк.
– Мне жаль, что так получилось, – признал Вен. – Но нам нужен был способ лишить Черный Город энергетической подпитки как можно скорее. Мы пытались сделать это через диверсии, но потеряли слишком много людей… Знаешь, как их казнили? Через введение кислоты внутрь тел, причем достаточно разбавленной, чтобы агония длилась часами!
– В страшилки можешь не пускаться.
– Это было!
– Я верю… Что ты веришь. Но не соскакивай с основной темы.
– Нам пришлось ударить по энергоструктуре, для этого и требовались хазары. Но сработало ведь! Мы впервые нанесли удар, который Черный Город по-настоящему почувствовал!
– А знаешь, кто еще его почувствовал? Несколько сотен людей, погибших при вашей выходке. Будешь мне доказывать, что можно пожертвовать сотнями, чтобы спасти тысячи? Только эта занятная математика не работает, когда сотни перестают быть сухой статистикой, когда у них появляются лица, имена и планы на будущее. Если вы уже сейчас делите людей на более и менее ценных, в чем смысл менять Черный Город на вас?
– Если ничего не изменить, человечество просто вымрет!
– Да, массовые убийства лучше всего препятствуют вымиранию… Как вы сошлись с хазарами? Вы знаете, что они такое?
Марк не просто наблюдал за Веном, он по-прежнему использовал все доступные свойства нейромодуля, чтобы мониторить состояние собеседника. Вен идеалист, мог ли он так легко согласиться на использование роботов, в которых встроены люди? Но Вен, обсуждая это, даже не моргнул, он не видел в союзе с хазарами ничего особенного… он не знал. Вот и все, что имело значение.
– За эту часть плана отвечаю не я, – отрезал он. – Да, нас немного, но каждый ценен… Ты и сам это понимаешь! В глубине души в тебе осталось что-то человеческое, иначе ты не пришел бы ко мне один!
– Я пришел, чтобы понять, и пока, скажу честно, понимания нет. Ты убил Костю и пытался убить меня. Не один раз – то, что ты меня подставил, тоже можно считать попыткой убийства. Не припомню, чтобы ты препятствовал расстрелу, твои рыдания на исход не повлияли бы. Я бы погиб там, если бы не Жрица. Моя жизнь с твоей подачи давно уже держится на «если бы».
Вен сжал кулаки, он заметно покраснел – ему действительно было стыдно. И все же он нашел идеи, за которые мог держаться, оправдывая себя, и взгляд он больше не отводил. Он ценил Марка, он говорил правду, когда называл его другом… Но своих друзей он не любил так, как любил родителей.
– Мне жаль, что Косте пришлось умереть. И я сожалею о том, что пытался убить тебя! Если бы выбор был за мной, я не стал бы… Но я согласился на все это, зная, что примыкаю к чему-то большему, чем я сам. И ты можешь! Еще ведь не поздно, Марк! Я слышал, что тебе дали высшие технологии Черного Города… Мы очень давно хотели до них добраться! Если мы прямо сейчас сбежим… Я знаю, как, мама и папа найдут нам убежище! С твоей помощью мы выясним гораздо больше, может, ударим по Черному Городу изнутри… Мы спасем всех тех, кто уже не надеется на чудо!
Вен говорил это