— Это ты чего мне сейчас, взядку предлагаешь, засранец ты этакий?
— Окстись Филимон Митрофанович! Только безвозмездно хочу помочь нешей доблестной полиции.
— Ладно… уговорил, красноречивый! — после небольшого раздумья согласился Сильнягин. — И это только из-за моего хорошего к тебе отношения. Ты, вроде бы, уже на путь исправления встал. Ну, а срывы у всех бывают, да еще после такой жуткой находки… Но помни, — произнес он, отпирая замок решетки, — ты у меня на карандаше! Смотри, чтоб ни-ни! — И участковый погрозил мужику кулаком. — Тише воды, ниже травы!
— Митрофаныч… ты все-таки человек! — Расчувствовавшись, шмыгнул носом Кирьян. — Как в себя приду — сразу сделаю. Я свободен?
— Иди уж, пропащая душа! — махнул рукой Сильнягин. — И это, — крикнул он в спину уже распахнувшего дверь Бочкина, — с Галкой лучше помирись!
— Как протрезвею — обязательно попробую! — пообещал Кирьян. — Хотя, лучше денька через два… пусть остынет…
— Договорились, — кивнул участковый, и Кирьян с облегчением закрыл дверь в участок.
— Вроде пронесло… — произнес Бочкин, утирая вспотевшее лицо трясущейся рукой. — Надо же, — немного успокоившись, произнес он, — доску почета обоссал… Нужно, как следует, отдохнуть, — неожиданно понял Бочкин. — А ничто так не укрепляет нервы, как рыбалка. В одиночестве. На природе. Сразу сдвинутая по фазе крыша не место встанет… Решено — завтра, чуть свет — на рыбалку!
Вернувшись в пустой дом — Галка все-таки съехала с детями к своей мамаше, Кирьян распотрошил еще одну заначку — небольшой мерзавчик в виде стаканчика с завинчивающейся крышечкой, припрятанный им именно на такой вот случай. Как раз, чтобы поправить здоровье и не соваться в затяжной запой. Он свернул крышку и залпом «зарядился». Дождавшись, когда отпустило голову, а во всем теле появилась долгожданная легкость, он вооружился лопатой и пошел на огород — копать червей.
Глава 12
Перед тем как завалиться спать, Кирьян пробежал по расставленным заблаговременно мышеловкам, в надежде, что хоть в одной из них, да обнаружится мышь. Тогда можно было бы с утра пойти ловить ни какую-то мелочевку, а целого сома. Ловля такой крупной рыбы — это была самая настоящая страсть Бочкина. Особенно после того, как несколько лет назад он упустил такого здоровенного усатого красавца, что до сих пор не мог себе этого простить. Не ожидал просто, что эта водоплавающая тварь окажется настолько огромной и тяжелой — килограмм на двадцать-тридцать.
Однако место, где устроил себе лежку «чертов конь»[1], Кирьян запомнил и вот уже третий год подряд пытался вновь выловить хитрую рыбину. Но сом покуда не попадался даже на самую мудреную снасть и не выманивался на звук квока[2]. Но Бочкин не терял надежды, что когда-нибудь он его все-таки подцепит и вытащит. И эта мысль только еще сильнее подогревала азарт настоящего рыбака.
К неописуемой радости Бочкина в одной из мышеловок, настороженной в подвале еще неделю назад, обнаружился слегка завонявшийся трупик полевой мыши. Толстой, раскормленной — прямо настоящий крысюк, да еще и с отчетливым душком! От такого лакомства чертова рыбина точно не откажется! — решил Кирьян, вынимая добычу из капкана. Завтра ему точно должно повезти на рыбалке. Ну, не может же черная полоса длиться вечно? И с радостным предвкушением успешной рыбалки Бочкин завалился в кровать.
Проснулся он радо, еще до зари, поспешно отключив истошно верещавший будильник. Настроение — отличное! От вчерашнего похмелья не осталось и следа! Выскочив в гальюн по малой нужде, Бочкин отметил, что и погода просто шепчет: ни ветерочка, ни дождя, ни тумана — все складывалось, как по писаному — сегодня точно будет удачный улов! И даже теплынь неожиданно задержавшегося в Нахаловке бабьего лета, была как нельзя кстати. Ну, скажите, какое же это наслаждение, если приходится сопли морозить?
Наскоро сварганив себе большую глазунью из пяти яиц, Кирьян плотно позавтракал. Затем выпил стакан слегка скисшего молока (свежего взять было некому, этим у них в семье занималась Галина) и, облачившись в защитную амуницию, специально для этого прикупленную в городском военторге, вышел во двор. Для рыбалки уже все было готово еще с вечера, недаром Бочкин перед тем, как завалиться спать все собрал — снасти, надувная лодка и наживки были заботливо уложены в кузов грузовичка и ждали своего часа. И вот это счастливый час наступил!
— Турутуту! Труба зовет! — пропел Кирьян, с наслаждением закуривая. — Здравствуй, рыбалка! Берегись сом! — Бочкин иногда любил поговорить сам с собой, когда никого поблизости не было.
Он завел грузовичок и, пока машина прогревалась, неспешно докурил сигарету. Дорога до приметной заболоченной заводи, в которой Кирьян ежегодно испытывал удачу, пытаясь вновь поймать упущенного сома, тоже прошла без приключений. Да и в этот утренний час дорога была пустынной, что тоже радовало Бочкина, не желающего ни с кем встречаться. После все приключений и испытаний, свалившихся на него в последнее время, он просто-таки жаждал одиночества.
Остановившись на самом берегу, Кирьян вытащил из кузова надувную резиновую лодку и подключил к автомобильному аккумулятору мощный компрессор. В накачанную посудину он перетаскал все снасти для рыбной ловли, после чего запер грузовичок и, погрузившись в лодку, отправился на вожделенную рыбную ловлю. Ловко обруливая многочисленные притопленные деревья и коряги, Бочкин доплыл на надувной лодке до самого глубокого места в заливчике, где несколько лет назад и упустил своего огромного сома.
Бочкин прекрасно знал, что сом — рыба оседлая, и он не любит далеко отходить от своего постоянного места обитания, или делает это крайне редко. Более «бродячий» образ жизнь он ведёт после того, как начинает пробуждаться весной и до начала нереста. В этот период ему нужно хорошо кормиться, а поэтому и передвигается он немного чаще. Обычно такой отрезок длится с конца апреля по конец мая. А сейчас — осень на дворе. Всю свою жизнь «чертов конек» может провести на одном месте. А любимые места для такой рыбы это ямы, прямо вот как эта глубинка в заболоченном заливчике. Там его и следовало искать, что Кирьян и делал с ежегодной периодичностью.
Сбросив воду заранее приготовленный груз, чтобы надувнушка не дрейфовала по поверхности, взялся за наживку. В прошлый раз Кирьян использовал для ловли обычные карповые крючки, которые