Или же, еще лучше, выйду за стены Аль-Убари и там встречу своего дракона, потому что мне больше не хотелось видеть место, где Ярра сорвала мой призыв.
Но внутренний голос противно зудел, напоминая, что если наша связь не восстановится до рассвета, то мне и моим друзьям придется покинуть Аль-Убари.
Никто не позволит нам здесь задержаться.
Ярра меня ненавидела и ревновала, а королева, несомненно, встанет на сторону своей дочери.
Джею вообще все равно – он за меня не заступится, потому что поиски артефакта давно уже затмили его разум. Да и разве я вправе о чем-то у него просить, если сама буквально пару часов назад поставила жирную точку в наших отношениях?
С такими мыслями я вошла в распахнутые двери храма.
Людей не было ни внутри, ни снаружи – похоже, все занимались своими делами, – так что в просторном и наполненном благовониями помещении я оказалась совершенно одна.
Немного постояв на входе, принялась разговаривать с девушкой, погибшей пять столетий назад. Чувствовала, что мне нужно высказать то, что скопилось у меня на душе, с кем-то этим поделиться. Так почему бы не с ней?
Искра.
Арара, если на наречии Аль-Убари.
– Я знаю, однажды ты стояла вот тут, на этом самом месте, – говорила ей.
Потому что рядом с возвышением алтаря, укрытым золотой тканью, на которой лежали свежие цветы и курились пирамидки с благовониями, были нарисованы следы маленьких женских ног, возможно, обутых в сапожки или сандалии
Кажется, на это место можно было вставать – оно было намного потертее, чем остальные плиты пола в храме.
И я это сделала.
Встала туда, где когда-то стояла Арара, Искра Аль-Убари. Затем уставилась через арочное окно на застывший черный поток всего в нескольких десятках метров от храма, пытаясь представить, что она чувствовала в тот момент.
– Все то, что произошло со мной и моей драконицей, – говорила ей, – это такие мелочи перед лицом смертельной опасности, которую видела ты. Но ты не сломилась и не убежала, вместо этого сделала то, что была должна. Возможно, твое сердце все-таки дрогнуло на пару мгновений, и ты стала сомневаться… Думала: быть может, тебе стоит покинуть город вместе с остальными…
Я все-таки ушла с этого места, потому что стоять там стало невыносимо.
К тому же голову внезапно сдавило. Да так сильно, словно на меня накинули и принялись закручивать железный обруч, и я не могла понять, что со мной происходит.
Шаг, другой.
Давление усиливалось – не только на голову, но и на глаза, и мне стало казаться, будто вокруг меня закрутились светлые вихри Высшей магии.
Поморгала – как все это странно! – и вихри пропали. То есть я перестала их видеть, но чувствовала, что они рядом, хотя к магии я не обращалась. Не только это – внезапно я ощутила, будто Искра хочет, чтобы я продолжала.
Разговаривала с ней.
Рассказывала о себе и своей драконице. О том, что у меня на уме и на сердце.
– Но ты не убежала, – продолжала я, пытаясь хоть как-то совладать с усиливавшейся головной болью. – Вместо этого сделала то, что должна, и остановила поток. Признаюсь, я понятия не имею, как тебе это удалось. Мне, как и остальным, остается лишь восхищаться силой твоей магии, безграничной любовью и способностью к самопожертвованию.
Едва чувствуя ноги, я все же подошла к стене, исписанной словами молитв и благодарностей.
Давление становилось невыносимым, и целительские заклинания не помогали.
Мир перед глазами то темнел, то наливался золотыми красками. А еще, когда я проводила пальцами по словам молитвы, тексты почему-то стали вспыхивать алым под моими прикосновениями.
– Но знай: ты пожертвовала собой не зря, – из последних сил произнесла я. – Твое деяние не забыто, и твой подвиг до сих пор восхищает твоих потомков! Искра, Арара…
Тут мир изо всех сил вспыхнул золотом, а потом рассыпался на части. Мне показалось, что я падаю – так и есть, падала! – но я уже ничего, ничего не могла с этим поделать.
***
– Вам нужно немедленно уходить, – произнес Хаким, и это случилось после того, когда я более-менее пришла в себя.
Но сначала я очнулась в доме Хакима на узкой софе в его гостиной, когда к моим губам поднесли кружку с резко пахнущим варевом. Тогда-то я и открыла глаза.
Оказалось, напоить меня пытался Кассим, старик уговаривал сделать хотя бы глоток, а позади них маячили встревоженные парни из Хъедвига.
И я сделала то, что от меня хотели, – пригубила содержимое кружки.
Питье оказалось довольно мерзким не только на запах, но и на вкус, но я все-таки допила его до конца, раз уж это должно было, по словам Хакима, вернуть мне силы.
Поморщилась от отвращения. Затем поморщилась еще раз, когда за окном громко и обиженно закричал верблюд – подозреваю, один из подаренных нам королевской семьей Аль-Убари.
– Что произошло в храме, Аньез? – стоило мне приподняться, а затем с помощью Кассима усесться на софе, как на меня тотчас же накинулись с расспросами. – Как вышло, что ты потеряла сознание?!
Один лишь Хаким ни о чем не спрашивал. Смотрел на меня излишне проницательным взглядом.
– Как я здесь очутилась? – поняв, что давление на голову исчезло, слабым голосом спросила я.
Оказалось, в храме Искры меня обнаружили Эрик с Рольфом, я лежала на полу рядом с алтарем.
Да, они следили за мной – приглядывали, но издалека. Видели, как на площадке для призыва над моей головой пролетели два дракона, но парни не поняли, что один напал на второго. Ждали, что будет дальше, но рядом со мной так никто из драконов и не приземлился.
Через какое-то время я спустилась со скалы и отправилась в храм, а они двинулись следом. Решили ни о чем не спрашивать, догадавшись, что мой призыв явно прошел не по плану.
Но когда я не вышла из храма через полчаса, парни встревожились. Подождав еще минут десять, все же отправились за мной и не прогадали. Я лежала на полу без сознания, а вокруг меня крутились магические вихри.
– Высшая Магия, – с уважением произнес Рольф.
– Что это было, Аньез? – поинтересовался Эрик. – Мы с таким никогда не сталкивались. К тому же в храме кроме тебя не было ни единой души.
– Вам нужно немедленно уходить, – вот тогда-то в разговор и вступил Хаким.
– Завтра, – сказал ему мой телохранитель. – Мы уйдем на рассвете, потому что Аньез до сих пор слаба