Другой звоночек прозвенел, когда из гостиной донеслись раскаты смеха.
Это уже просто вообще какая-то фанаберия. Смех обычно тут запрещен в этом чопорном обществе. А тут… Не иначе какой Акопян пришел с ляськами масяськами, маг и чародей.
– Ой, доченька, – заломила руки мамуля, когда я появилась на пороге столовой-гостиной, в которой тошнотворно и до головокружения воняло цветами. Теми, что стояли кажется в каждом углу помещения в корзинах. Слишком дорогими и ужасно, просто безумно отвратительными. Я испуганно прижала к груди конфеты с бутылкой, с трудом поборов желание смазать мерзотные гостевые тапки, которые моя мама раздает всем своим гостям. Интересно, кстати, как бы выглядел в этих чувяках Леднев, вот мне очень интересно. – А мы тебя заждались. Кто это мы? А, Дормидонтыч же. Ну все, сейчас на мне часок поваляются и домой.
Я уставилась на сидящего по правую руку от матушки Дормидонтыча, похожего ликом на помидор. А кто тогда сидит ко мне спиной, такой весь прилизанный. О, черт. Мать твою. Оооооо…
– Да, дорогая, где ты была так долго, моя маленькая сладкая свинка? Я весь трепетал в ожидании, – поднялся со стула кто бы вы думали? Ну, как тут не угадать. Вот гад, переиграл и уничтожил. Я смотрела, как ко мне приближается слуга народа в маминых тапках и думала, если я дам ему по прилизанной тыкве бутылкой, что будет? Как он меня назвал? Свинка? Да я… – О, ты принесла шампанское? Сегодня ты решила не напиваться, как обычно? Это очень дешевое пойло, детка. Ну никак не отучу вашу дочь тянуть в рот всякую дрянь.
– Кхм, – кашлянул Дормидонтыч. Глаза мамы стали похожи на две смертоносные пули, несущиеся прямо в мое сердце.
– Спасибо за заботу, пупсеночек, – буркнула я, борясь с желанием растерзать своего кавалера голыми руками в тряпки. Свалилась на стул, ожидая начала цирка шапито. Блин, луше бы ляськи масяськи, ей-богу. Откуда этот гад узнал адрес? И как догадался о моем коварном плане?
– Дочь, ты начала выпивать? – в голосе мамы зазвучала сталь. Я ухватилась за стакан, стоящий на столе. Пить захотелось ужасно. Горло пересохло от злости и растерянности. – Боже. Что еще я не знаю о тебе?
– Мама, успокойся, я не выпиваю. И ты знаешь. Я не люблю шампанское. У меня от него газы. Мой дорогой носорожик пошутил. Правда, сладенький?
– Да. Конечно. Я пошутил. Она не выпивает. А шампанское вообще не признает. Она пьет как грузчик портовой. Моя бусинка любит спирта вкрутить. От нее уже прятать начали на работе. Но я так люблю свою рыбку, что оплачиваю все ее маленькие слабости, – господи, дай мне сил не убить этого мерзавца прямо сейчас. Зачем я спасла его? Все мое человеколюбие поганое. Надо было его добить, когда этот гиббон комнатный отдуплял у меня на руках. Надо было…
– О, боже, – простонала мама, вцепившись пальцами в фужер, полный вина, которое она любит, кстати, весьма и весьма. Как там про бревно в своем глазу?
– Да нет, мамочка, не переживай. Я пью только когда у нас в постели ничего не получается. Да, писюша? Ну часто, да. Но со всеми бывает. Ну, мой котик работает много, а потом… В общем да. Раньше хоть через раз получалось. А теперь…
Если бы вы слышали зубовный скрежет, который издал мой любящий жених. У него аж рожья, кажется полезли из прилизанной шевелюры. А глаза… Боже, спаси меня грешную. Теперь мне точено гаплык, как говорит Парашка.
– Я вам могу адресок дать. Там таблеточки продают китайские. Чудеса творят. Потом часа полтора секс-машина, – подал голос Дормидонтыч из своего угла. Ну спасибо мамуля, нашла мне сокровище с таблеточками. Огонь жених. Мне показалось, что у Леднева сейчас лопнут глаза. Я схватила бутылку шампанского больше не в силах выдерживать на трезвую голову это шапито, сорвала фольгу, дернула пробку, которая тут же с грохотом выстрелила прямо в лоб жениху. Леднев как подкошенный грохнулся вместе со стулом на пол.
– Ты исчадье, – прохрипел он из-под стола. – Но ноги у тебя ничего, хоть и полноваты. А трусы сегодня с хвостом?
– Будешь шампанское? – тупо икнула я, глядя как он вползает обратно на свое место.
– Дочь, какое шампанское? Надо лед приложить, – захлопотала мама. А я замерла на месте с восторгом разглядывая огромную шишку, растущую на лбу олигарха и слуги народа.
– Не надо. Я буду шампанское, – хмыкнул чертов ушастый носорог, посмотрел на меня прищурившись. И… Слушай, ты в этом платье…
– Похожа на арбуз, – выдохнула я. – И вообще-то я не пью. И выпиваю очень редко. Я компот люблю и сок березовый. Но из-за тебя…
– А я люблю арбузы с красной мякотью, – дернул щекой поганец. – Давай за это по шампанскому?
– Я бы пожалуй коньячку… – прохрипела, как дура, не зная куда деть глаза. А в животе и без коньяка стало горячо.
Никогда не пить коньяк в компании дьявола во плоти.
Вообще никогда не пить. Это вредно и мерзко.
Гребаные трусы с Алика.
Боже, что я натворила.
Глава 12
8 апреля (утро? Наверное)
Мама в восторге. (Благословила меня шепотом в прихожей, даже икону принесла)
Надо было брать Дормидонтыча (с таблетками он бы может и потянул (адресок надо записать))
Я ненавижу шампанское, мохито, текилу золотую, олигархов, лимузины и бородавочника Буя.
(ЛИМУЗИНЫ, блин. И Буй в фуражке водителя. Боже, я схожу с ума)
Последнее, что помню – я хихикаю как падшая женщина круглая идиотка.
Арбузы я тоже ненавижу.
Оооо, боже.
Я проснулась от того, что у меня страшно замерзла нога, зачесалась пятка, а во рту поселилась такая сухость, что мне показалось, что у меня снова вырвали язык. Попыталась открыть глаза и поднять от подушки голову, но не смогла. Потому что что-то тяжелое придавило меня к кровати. На грудь мою пышную будто плита каменная упала.
– Клео, – простонала я. Нет, ну а что? Эта кошка всегда от чего-то спит непосредственно на мне. Восемь килограммов чистейшей красоты. Очень похожая на меня статью.
– Черт, да что ты неугомонная какая, дай поспать, – ворвался в мой умирающий мозг ужасный, измученный стон. Точно не кошачий. О, нет… Нет, нет, нет. Это же просто какой-то сон? Вот я сейчас открою глаза и… И окажусь дома, а на груди моей будет спать моя кошка. Я выпью кофе. Точно. Венский себе сделаю, с посыпочкой.
Иногда лучше жевать чем говорить. Точнее, лучше притвориться мертвой. А еще лучше не притворяться, а просто сдохнуть. А еще…
Я открыла один глаз и чуть не заорала. Леднев рядом лежал, ага. Из одежды на чертовом носороге были бинты и, ооооо… Ыыыыыы.
Я всхлипнула, и распластавшись блинчиком начала выползать из-под руки мерзавца, по-хозяйски сжимающей мою грудь.
Да ну нет. Да не было ничего. Подумаешь, я проснулась в чужой кровати. Это же еще ни о чем не говорит. Просто мы устали после бара. Где я, кстати?
Ну и что, что мои трусы лежат сейчас на голове этого гада. Мои любимые, в полосочку разноцветную. И совсем не рейтузы бабкины, как Парашка сказала. Это женские боксеры. Ну, да, чуть длинноватые, но очень удобные и живот подтягивают. Боже. О, боже. Почему они у него на голове?
Я голая? Я абсолютно голая. А, нет, не абсолютно. В бусиках, которые надела вчера зачем-то. Я ведь их носить не умею совсем,