Внезапно раздался взрыв. Корабль вздрогнул. Вероятно, их успешно торпедировали. Хлынули потоки воды, люди запаниковали. Небогатов выстрелил.
— Куда вы, трусы? Назад! За мной! Пробоину заделывать матрацами и койками, затем накладывать доски, закрепляя их упорами! -приказал Небогатов, идя на ревущей воды.
После обнаружения места попадания началась работа:
— Поддерживай доски плечом!— Упоры давай!— Что ты мне койкой в лицо тычешь?— Одеяла подкладывай!— О, черт!
Но пробоина не заделывалась. Пришлось сверху на веревке спускать людей, чтобы они подводили пластырь из парусины снаружи. Пластырь лег неровно, но это ослабило напор воды и им удалось уменьшить течь.
Некоторое время Небогатов со всеми черпал воду, пока не выбился из сил. Он поднялся на верх, отправился в боевую рубку. Во время вчерашнего боя все. кто был внутри были убиты или ранены осколками из смотровых щелей, но сейчас судно управлялось оттуда.
— Предшественник поворачивает влево! — крикнул мичман.
Старший офицер сразу выпрямился и скомандовал:
— Не отставать!
И, повернувшись мичману, добавил:
— Осторожно клади руля!
— Есть осторожно клади руля, — угрюмо ответили ему.
Они стали повторять маневр впереди идущего корабля. "Суворов" покатился влево и в те же время начал крениться на левый борт, в наружную сторону циркуляции. С верхней и батарейной палуб донесся до боевой рубки зловещий гул воды. Неприятельским огнем еще в дневном бою были уничтожены все кренометры, но и без них чувствовалось, что корабль дошел до последней черты своей остойчивости. Свалившись набок, он дрожал всеми частями железного корпуса. В рубке, зная о предельности крена, все молчали, и, вероятно, всем, как и ему, казалось, что наступил момент ожидаемой катастрофы. Так продолжалось до тех пор, пока броненосец, постепенно поднимаясь, не встал прямо.
— Во "Суворов" дает! — облегченно вздохнул старший офицер.
Минут через пятнадцать, когда начали ложиться на прежний курс норд-ост 23°, опять повторилось то же самое.
Впереди идущие суда проделывали такие повороты, очевидно, для того, чтобы затруднить действия неприятельских миноносцев. При этом каждый раз они теряли из виду впереди идущий корабль. Относительно слабо повреждённые суда, вроде "Николая 1" поворачивались почти на месте, а полуубитый " Суворов", чтобы не допустить большого крена своего судна, вынужден был описывать дугу окружности с большим радиусом. Сверкавший перед "Суворовым" огонек ратьеровского фонаря на время исчезал. Они рисковали совсем отстать от других судов, что учитывая состояние их корабля было бы смертельным приговором - их единственный шанс отбиться от миноносцев был в том, чтобы действовать сообща.
— Вас сильно знобит, — сообщил ему переданный к ним с другого судна врач. - Вам бы в лазарет.
- Здесь я нужнее, - ответил Небогатов, вглядываясь в ночную черноту.
Доктор не унимался.
— Вам необходимо спуститься в операционный пункт.
Небогатов что-то хотел сказать, но его перебил чей-то нервный выкрик:
— Миноносец! Миноносец!
Впереди справа сверкнул огонек.
Моментально забухали орудия.
— Мина! Мина! — завопил чей-то голос.
Было видно, как выпущенная неприятелем торпеда, оставляя на поверхности моря серебристый блеск, неслась наперерез их курса. Гибель казалась, неизбежной. Все были бессильны что-либо предпринять. В висках отдавались удары сердца, словно отсчитывая секунды жуткого ожидания. Сознание заполнилось одним лишь вопросом: пройдет ли торпеда мимо борта, или внезапно корабль будет потрясен до последней переборки и быстро начнет погружаться в могилу моря? Они и так чудом выживают после трех торпедных попаданий. Куда им ещё четвертое? По-видимому, их час еще не пробил — торпеда прочертила свой сияющий путь перед самым носом броненосца. Люди вернулись к жизни.
Небогатов крепко выругался, а потом, словно спохватившись, воскликнул:
— Господи, прости мою душу окаянную!
Сигнальщик, снятый сегодня с другого корабля, промолвил:
— Чуть не задела!
Миноносцу не повезло: его настигли снаряды с одного из русских кораблей. Получив повреждения, он начал выпускать пар и замер на месте, словно потеряв всякую надежду на спасение. На открытом мостике судна, освещённым пожаром, можно было разглядеть командира. Видимо, желая продемонстрировать русским свое равнодушие к смерти, он стоял прямо и спокойно курил, наблюдая за проходящими мимо русскими кораблями.
Внезапно сзади раздался громкий выстрел из крупнокалиберного орудия. Снаряд, ослепительно вспыхнув, попал прямо в центр миноносца. С "Суворова" тоже открыли огонь, но это уже было излишним. На месте, где только что находился миноносец, осталось лишь клубящееся облако пара и дыма. Горящий остов погрузился под воду и вернулась тьма.
Однако Небогатов еще долго не мог избавиться от потрясающего впечатления, вызванного мгновенной гибелью миноносца. Хотя разум подсказывал, что это был враг, сердце сжималось от осознания того, что в одно мгновение десятки жизней были поглощены безжалостной стихией.
Хотя что эти десятки, на фоне тех многих тысяч, которые умерли вчера?
Бешеные атаки минных судов прекратились только после двух часов. Наконец измученные моряки могли вздохнуть спокойнее, — японцы, по-видимому, потеряли русских окончательно. Или расстреляли торпеды. Или понесли слишком большие потери.
Ночь медленно тянулась к рассвету. Настал день 15 мая. воскресенье.
С первыми лучами солнца он заметил отсутствие тумана и отличную видимость. Кабельтов в сорока они увидели несколько миноносцев врага. По ним открыли огонь, те стали отступать.
Он оглядел остатки его эскадры. "Император Николай 1", "Сенявин", "Апраксин", "Наварин","Суворов", "Бородино", "Орел", "Асахи", "Донской", "Изумруд" - все на месте. Только "Наварин" будто сильнее крениться стал. Его поразило то, что краска на всех судах вчера выгорела и суда стали серыми, будто постарев за один день. "Изумруд", развив большую скорость, гнался за японскими миноносцами, стреляя из всех орудий, но не приближаясь ближе 30 кабельтов.
"Неужели прорвались?" - подумал Небогатов.
- Судам доложить о повреждениях! "Суворову" встать головным! Кочегары, делайте что хотите, но чтобы мы могли дать больше шести узлов! До Владивостока два дня ходу! А так будем неделю плестись! Чем быстрее доплывем - тем меньше ночных минных атак будет!
Итоги прошлой ночи были такие: одна торпеда попала в "Суворова", две в "Наварина". Последнее судно захлебывалось водой, попросили разрешения снять команду и позволить кораблю утонуть.
Небогатов отказал. Эскадра шла вперед. В хвосте колонны, задним ходом плелся "Наварин", потому что так было меньше давление воды на пробоины. Приказано было до ночи исправить повреждения. Туда были направлены дополнительные специалисты для повышения плавучести судна. Моряки выкидывали с судна уголь и вообще всё, кроме снарядов, вычерпывали кастрюлями воду. Небогатова убеждали, что судно до Владивостока не дойдет. Тогда было принято решение дотащить "Наварина", если надо, дотащить до острова Дажалета, посадить на мель, а самим идти во Владивосток.