повернулся и оказался лицом ко мне. — Я весь день мучился, зная, что
причинил вам боль.
Я попыталась проглотить хлеб, чтобы ответить, но не смогла.
— Я не хотел причинять вам боль. Но так случилось. И я прошу у вас
прощения.
Его голос был таким искренним, что я не смогла удержаться и
посмотрела на него, хотя знала, что не надо было этого делать. Теперь я
заметила его растрепанные волосы, как будто он ворочался в постели, прежде чем, наконец, встал. Я поняла, что не сержусь. Невозможно было
сердиться на такого доброго человека, как сэр Беннет. Возможно, мне все
еще было больно. Но я не могла винить его за все случившееся, тем более что
бабушка обманывала его не меньше, чем меня. Мне следовало бы догадаться.
Я не должна была ожидать, что такой привлекательный мужчина, как Беннет, влюбится в такую девушку, как я. Я была наивна и потеряла бдительность.
Но не позволю этому случиться снова.
— Вы простите меня, Сабина? — Снова спросил он.
— Конечно, я вас прощаю. — Ответила я с улыбкой, предлагая этим мир.
— Вы не могли знать, что я не посвящена в планы бабушки. Кроме того, перед
помолвкой вы, конечно, делали все возможное, чтобы узнать меня и наладить
отношения между нами. Многие другие мужчины в подобной ситуации не
были бы так добры ко мне.
— Многие женщины в такой ситуации не были бы столь
снисходительны.
— Как видите, я не такая, как многие другие женщины.
— Вы выше большинства женщин.
— А вы умеете льстить лучше, чем большинство мужчин.
— Я не льщу вам, Сабина. — Искренность его тона согрела меня, как
глоток пряного сидра. — Я был не прав, когда думал жениться на вас из-за
денег. Я не хотел этого делать. Когда моя мать впервые предложила мне это, все внутри меня восставало против использования женщины ради ее
состояния. Я знал, что не должен был этого делать.
— Не будьте слишком строги к себе, — сказала я, смахивая пальцем
кусочек масла и сыра, соскользнувших с края хлеба, и слизывая его. — Мы
оба знаем, что в брачных договоренностях обычно столько же красоты и
любви, сколько у фермера, покупающего пару для свиноматки.
— Даже если так, я ненавижу саму мысль о том, чтобы использовать
женщину в своих целях. — Он откусил еще один большой кусок сыра с
хлебом, мрачно нахмурив брови.
Я уже собиралась сказать ему, что он не производит впечатления
человека, который стремится к финансовой выгоде, но тут щелкнул дверной
замок кладовки, и мы оба отскочили от стола. Сейчас впервые с того
момента, как мы вошли в кладовую, я поняла, как неуместно было оставаться
с ним наедине. Словно услышав мои мысли, Беннет двумя большими шагами
пересек подвал и, перепрыгнув несколько ступенек, вбежал по лестнице. Он
толкнул дверь, но она не поддалась. Нахмурившись, он подергал ручку и
снова толкнул ее.
— Это я — сэр Беннет, — сказал он через дверь. — Я здесь, внутри.
Пожалуйста, откройте.
Мы оба ждали, не двигаясь. Я прислушалась к звукам с другой стороны
двери. Там кто-то есть? Беннет снова дернул дверь, но та не поддалась. Он
стучал, кричал, толкая дверь плечом. Я молча ела остатки хлеба с сыром и
наблюдала за его усилиями.
Наконец он повернулся с серьезным выражением лица:
— Похоже, нас заперли.
Глава 10
Я снова осмотрел дверь. Может как-то снять ее с петель?
— Если нас заперли, — заметила Сабина, глотая хлеб, — то, по крайней
мере, мы не будем голодать.
Я вытащил нож из ножен и просунул его в щель двери, пытаясь
открыть ее. Произошедшее озадачило меня. Во-первых, как она могла
закрыться? А во-вторых, как ее открыть? На двери не было ни замка, ни
щеколды. Неужели кто-то намеренно забаррикадировал нас в кладовке? И
если да, то почему? Я тыкал ножом во все возможные углы, но дверь не
поддавалась.
— Я думаю, нам лучше смириться с заточением, — сказала Сабина.
Она обмакнула палец в перчатке в горшочек с маслом и поднесла
огромный кусок к губам. Я наблюдал за ней с улыбкой:
— Я начинаю думать, что вы все это спланировали, чтобы съесть
столько масла, сколько душе угодно.
— Как вы догадались? — Она улыбнулась и принялась слизывать масло с
перчатки.
Я все еще удивлялся, что она так легко простила меня. Большинство
дам, которых я знал, затаили бы обиду или, по крайней мере, заставили бы
меня страдать как можно дольше. Сабина была милостива и добросердечна.
Да, она не принадлежала к тому типу женщин, которые меня привлекали, но, если бы мне пришлось вступить в брак по расчету, она, несомненно, была бы
достойной и очаровательной парой. Я повернулся к двери и быстро выбросил
эту мысль из головы. После того как Сабина ушла от меня сегодня утром, я
весь день думал о том, каким же я был мерзавцем, собираясь жениться на ней
из-за приданого. Боль в ее лице и ощущение предательства в ее глазах
преследовали меня несколько часов. Я не мог успокоиться, не мог думать ни
о чем другом, кроме того, что сделал ей больно своим эгоизмом. Чувство
вины еще раз нахлынуло на меня. Я стал в очередной раз изучать дверь.
Смогу ли я ее сломать? Я изо всех сил ударил ее плечом, но она стояла
намертво.
— Неужели мысль о том, что вас заперли здесь со мной, настолько
отвратительна, что вы не остановитесь ни перед чем, чтобы сбежать?
Несмотря на то, что она сказала это шутливым тоном, в голосе
чувствовалась боль. И это пронзило меня до глубины души. Я спрыгнул вниз
по ступенькам:
— Миледи, — сказал я, останавливаясь перед ней. — Невзирая на все
недоразумения по поводу цели вашего визита в Мейдстоун, мне ни разу не
пришлось притворяться, что я наслаждаюсь вашим обществом.
— Правда? — В вопросе стояла какая-то непонятная мне неуверенность.
— Я наслаждался каждой секундой, каждой минутой нашего общения.
Одна из ее бровей приподнялась в сомнении.
— Это правда. — Я взял ее за руку, надеясь, что она почувствует мою
искренность. — На самом деле, для меня было бы честью, если бы вы считали
меня своим другом. У нас так много общих интересов, и это такое счастье, наконец, найти кого-то, с кем я могу говорить свободно, кто понимает меня и
наслаждается теми же темами, что и я.
— Значит, вы не будете ухаживать за мной? Вы хотите стать другом?
Как бы ни было тяжело подвергать опасности Мейдстоун, вызвав
недовольство лорда Питта из-за долгов, я