– Не понимаю, о чем вы.
– Будем считать, что не вы. Просто там недавно произошло убийство, хотя, может, и самоубийство, но возможен и несчастный случай. Подробностей не знаю, потому что факт происшествия нигде не зафиксирован. Но есть видео, которое поступило на некий телефонный номер, неизвестно кому принадлежащий…
– Так что, с проститутками закончили? – очнулся вдруг продюсер Портнягин.
– Почти закончили. Две девушки вышли замуж за солидных бизнесменов… Бригада Хомяка решила расширить сферу влияния и встретила непонимание со стороны других группировок. Стрелки, стычки, пальба… Для Хомяка и Партыко это закончилось зоной. Но все же Пятииванов успел засветиться в милицейской сводке. Одну из его девушек взяли на выходе из гостиницы «Прибалтийская». Клиент обвинил ее в краже тысячи долларов. Ей дали позвонить, она связалась с Хомяком, который привез эти деньги. Девушку отпустили, она уехала на такси. А Хомяк дождался, когда появится придирчивый клиент. Тот направился к стоянке такси, где его и перехватил Пятииванов. Отвез недалеко, на место бывшего гаражного городка, где затевалось строительство большого жилищного комплекса. Там клиент был жестоко избит, долго валялся в больнице, потом пытался возбудить уголовное дело, обвиняя милиционеров в связи с сутенерами… Дело не возбудили, что удивительно, потому что протокол задержания сохранился в компьютерной базе…
– Плохой вы рассказчик, – оборвал Гончарова Ничушкин, – сначала про шлюх, потом про видео на непонятно чей номер, теперь про протокол… Давайте конкретно, потому что время у всех ограничено. А раз уж мы застряли здесь, то давайте сдвинем столы, помянем Рому. Я, правда, не особо его знал.
– И в самом деле, – поддержала его Вероника, – я очень устала, как и все тут. Но я больше недели готовилась к сегодняшнему вечеру, и тут такое… Давайте в другой раз соберемся, и вы продолжите.
– А сейчас помянем Рому, – настаивал Альберт Семенович, – наивный и святой был человек. Все близко к сердцу принимал.
– Зачем же тогда ты наплел ему про меня! – выкрикнула Марина Сергеевна. – Какую-то чушь, что Хомяк меня привозил к тебе…
– Ляпнул и ляпнул. С кем не бывает, – улыбнулся Ничушкин. – Да и когда это было: двадцать лет прошло. Но у тебя на шее под волосами была татуировка бабочки, я еще спросил: не сидела ли ты, потому что на женской зоне колют бабочек те, кто мечтает о свободе. Только они размещают своих бабочек на бедрах, на плечах или на заднице. Покажи всем.
– Да пошел ты! – огрызнулась подруга Курочкина.
– Марина Сергеевна не была осуждена, – закрыл тему Гончаров, – она окончила экономический факультет и всю жизнь трудилась на заводе, акционером которого являлась вместе с Курочкиными – мужем и женой.
– Которых теперь нет, – подала голос Наталья Ничушкина. – Я в одном фильме снималась… то есть я не в одном фильме снималась, но там тоже был случай, как одна солидная баба лично убила сначала жену своего любовника, а потом и самого его, потому что он ей изменял. – Произнеся все это, звезда сериалов выдохнула: – Вот!
Альберт Семенович посмотрел на нее с удивлением, а потом оценил:
– Какая ты умная!
Евгений Аркадьевич вдруг понял, что сейчас должно случиться что-то страшное: ведь не просто так следователь спросил у Левченко про квартиру на Морской набережной. Сказал об убийстве или несчастном случае, но разницы нет никакой, потому что они уже что-то знают и, возможно, уже начали копать. Теперь приходится сидеть здесь пришпиленным к мягкому бархатному креслу, когда хочется бежать отсюда прочь. Все, о чем говорили сейчас, все, что делали эти люди, оказавшиеся в ненужное время здесь, проносилось мимо сознания Евгения Аркадьевича. В голове крутилась лишь одна мысль: как все исправить? Видеозапись, неизвестно кем сделанная в той квартире… Можно даже не гадать, что там запечатлено: наверняка все, что происходило тогда: и то, как они целовались на полу, снимая с себя одежду и путаясь в ней… И что делали в постели. И то, как Весна целилась в него из пистолета… Как она забралась на парапет и спрыгнула с него, без колебаний и криков, в темную пропасть…
Сорин зажмурился и вдруг все это вспыхнуло перед его внутренним взором так ярко, словно в темной комнате внезапно включили свет и все происходящее здесь и сейчас оказалось нереальным сном, неправдой, которая непонятно как забралась в его сознание.
– Вот вы все время с непонятным упорством не даете мне договорить, – донесся до сознания голос полковника юстиции, – вы все время торопите меня, как будто пытаетесь сбить и увести разговор в сторону. Мы вроде бы закончили с проститутками. То есть почти закончили, не упомянув об одной, которую особо ценили в бригаде Хомяка, потому что она была не чужая почти для каждого из членов банды. У нее, как потом оказалось, был фальшивый эстонский паспорт. А девчонку знали под кличками Эстонка и Виру.
– Гостиница была такая в Таллинне, – вспомнил Портнягин.
– А еще тюрьма в городе Йыхви, – проявил свою осведомленность Ничушкин, – и водка у них была «Виру». Я, когда в Усть-Нарве брал ее в магазине, спросил: не заразная ли? Может, отрава какая, раз вирусом называется. А продавщица-эстонка мне лопочет: «Не ната боятса: это по эстонский значит „Пелая“».
– Может, отпустите меня? – попросил Левченко. – Меня там ремонтники ждут, а у вас какие-то истории.
– Подождут немного, – сказал ему Гончаров, – я и сам скорее хочу домой уехать.
– Мы с Юлечкой сегодня ночуем здесь, – объявил продюсер, – и вообще я люблю криминальные истории.
Ничушкин промолчал. Посмотрел на жену, но Наташа не спешила никуда уходить.
– Так вот,– продолжил полковник юстиции,– про эту девушку я спросил у осужденного Партыко. Он признал, что была такая, но в свое время они о ней не очень распространялись, потому что она была несовершеннолетней, а значит, к ним была бы применена двести сороковая часть третья[43], а по ней – от трех до восьми ко всему уже вмененному им. Да и недолго она с ними сотрудничала. Однако Партыко помнил, что девушка была красивой, умной и безбашенной. И когда один из его приятелей на зоне освобождался, он дал ему адрес той ночной бабочки, сказав при этом, что та может и должна помочь. Понятно, что девушка проживала в нашем городе почти два десятка лет и адрес меняла неоднократно, но освободившийся зэк каким-то образом нашел ее. И мы нашли.
В той гостинице, как и в большинстве других, принимающих иностранных граждан, был постоянный пост милиции. В смене, как правило, трое… Старшие смен, разумеется, кошмарили залетных проституток. А своих, которые