– Ложь!– закричала Марина Сергеевна.– Роман сам вам признался в убийстве жены[42], а вы по какой-то причине не отправили его под суд. Сколько Рома вам заплатил?
– Да я вообще ни при чем, потому что официально этим делом занимались совсем другие люди, – ответил Гончаров. – Господин Курочкин ушел от ответственности только потому, что я не был уверен в его виновности. Он надел акваланг, переплыл озеро, но не для того, чтобы сделать себе алиби, а потому только, чтобы следствие обнаружило некоторую несостыковку в его показаниях… Он хотел привлечь внимание к своей особе, потому что не он…
– А кто же? – спросил Ничушкин.
– Возможно, что находящаяся здесь Марина Сергеевна. Поводов для убийства было немало – не только злоба и зависть. Во-первых, ваша лучшая подруга Ларочка требовала у Романа Валентиновича развода, а значит, и дележа всего имущества. А в таком случае ее доля акций увеличивалась, потому что она стала собственником акций до брака, а Курочкин – после свадьбы, на которой настоял Карпоносенко, да и Роман Валентинович особо не возражал. Так что Лариса, которая, по мнению знавших ее людей, особыми талантами не блистала, после развода становилась фактическим владельцем завода, потому что ни у кого из акционеров не было бы даже блокирующего пакета. И она могла бы распоряжаться предприятием по своему усмотрению: даже продать его, что она, скорее всего, и собиралась сделать. А в этом случае пострадали бы все миноритарии, у которых не стало бы постоянного неплохого дохода. Но даже в случае, если основная владелица организовала бы эмиссию акций, доходы миноритариев стали бы мизерными… Вероятно, не только Марине Сергеевне не нравились подобные перспективы…
– При чем тут я?! – крикнула Марина. – Вы докажите сначала, а потом и обвиняйте публично! Если не будет доказательств, я привлеку вас к ответственности за публичную клевету… Мне надоело слушать всякую чушь про себя и мою лучшую подругу. Я пойду, и не смейте меня задерживать!
– Идите, – спокойно отреагировал Гончаров, – но вас все равно не выпустят.
– Господин полковник, – обратился к Игорю Алексеевичу заинтересованный Ничушкин, – давайте продолжим: очень занятная история получается. Лучше, чем те, в которых снимается моя жена.
Альберт Семенович обернулся, чтобы посмотреть на продюсера, а тот словно и не слышал того, о чем только что рассказывал полковник юстиции.
– Так это только начало, – улыбнулся Гончаров. – Вернемся к нашим баранам. После ссоры с Бражниковым, которому во время последней встречи Пятииванов хорошо приложил по челюсти, у бригады Хомяка начались проблемы. Сначала за них взялись менты, и тут же их начали отстреливать бандиты. Выжили немногие, а те, кто остался, оказались на скамье подсудимых. Девчонки разошлись по рукам. Но это не наша тема – нас интересуют убийства. Возвращаемся к сегодняшнему преступлению. То, что Курочкина убил человек, с которым он был знаком, не вызывает сомнений. Кто-то, кого Курочкин знал, остановил его машину. Этот кто-то подошел к «Бентли», открыл дверь и выстрелил в Романа Валентиновича, плотно прижав ствол пистолета к его груди, поэтому звука никто не слышал. Пуля пробила сердце, смерть была практически мгновенной, контрольного выстрела не потребовалось. Пуля, убившая Курочкина, прошла насквозь и застряла в обшивке кожаного сиденья. Я вытащил ее оттуда и уже отправил на экспертизу. Дежурный эксперт сообщил мне как раз перед тем, как мы собрались здесь, что из этого же оружия были убиты и Бражников, и Пятииванов.
Все молчали.
– Ну и что теперь? – спросил Ничушкин. – Я-то каким боком здесь? Какой-то Бражников, какой-то Хомяк! Где они, а где я?
Произнося последнюю фразу, Альберт Семенович посмотрел сначала в пол. А потом поднял взгляд к потолку.
– А дальше, как говорится, вопрос техники, – объяснил Гончаров. – Мы проверим всех подозреваемых на предмет наличия на руках и одежде микрочастиц пороха. Найдем орудие убийств и тогда предъявим обвинение.
– Так ищите! Но мы-то ни при чем, – обрадовался Альберт Семенович, – мы все слушали здесь эти долбаные стихи. У нас у всех алиби… Я тут в карты играл. И меня обул какой-то слепой старик, который на самом деле профессиональный катала, просто канает под слепого. Ничего, блин, не видит, а что у него на руках, как-то разглядывает. И сразу десять взяток без козырей и без прикупа. Да такого не бывает! Может, он и не убивал, а только отвлекал внимание. А его киллер замочил Рому. Ищите киллера, и он вам сдаст заказчика.
– Исполнителя мы найдем, – продолжил Гончаров. – Я даже в этом не сомневаюсь, но есть еще и заказчик. А еще имеются люди, которые знали о готовящихся преступлениях и не пытались их предотвратить…
– А при чем тут мой дом, моя семья? – удивился Сорин. – Убили Курочкина за пределами моей территории, там и расследуйте, а мы окажем вам всяческое содействие. Вы взяли видео со всех камер?
– Разумеется.
Марина Сергеевна прижала ладони к вискам и начала раскачиваться.
– Господи, – взмолилась она, – за что мне эти муки? Почему я должна все это выслушивать?
Евгений Аркадьевич покосился на нее и продолжил:
– Орудие убийства найдено в моем доме? Если нет, то давайте закончим на сегодня. А потом уж вызывайте нас повестками.
– Логично, я как раз к этому вопросу возвращаюсь, – отозвался полковник юстиции. – Распространено заблуждение, будто убийцы избавляются от орудия преступления тут же. А если уносят его с собой, значит, они не профессионалы. На самом деле все наоборот. Потому что по оружию можно узнать о его происхождении, и о людях, к нему причастных, и по цепочке выйти на преступника, хотя это достаточно сложно. Но все равно киллер хранить пистолет при себе не будет. Постарается уничтожить или спрятать так, чтобы его не могли найти.
Открылась дверь, и в бильярдную заглянул майор Егоров.
– Доставил, – объявил он.
И запустил внутрь управляющего поместьем Левченко.
– Присаживайтесь, – предложил ему Игорь Алексеевич, – у меня к вам будет пара вопросов.
– Готов быстро ответить на все, – отозвался Левченко, – а то прибыла ремонтная бригада, которая должна восстановить подачу электричества… Там еще оптико-волоконный кабель поврежден… Мне просто необходимо быть там.
– Хорошо, – кивнул Гончаров, – начнем со связи. Сейчас все знают, что по телефону, через интернет ничем личным делиться нельзя: узнают злоумышленники, так ведь еще и полиция может нос сунуть не туда, не говоря уже о Следственном комитете. Это вы