– Не думаю, – покачал головой Вадим. – Он, наверно, на Аллу до конца жизни за это зол будет.
– Вот именно, что до конца жизни, – заметил напарник.
– Ну да. Три покойника, даже в случае полного признания, раскаяния и сотрудничества… Мало шансов получить небольшой срок.
– Даже с просьбой о помиловании?
– Даже с ней.
– Дурак, – вздохнул Шумов. – Ну ладно, тунеядствовал, пьянствовал, не работал да по сомнительным компаниям шлялся. Но нет, поддался уговорам этой дуры и за нож схватился, потом за ружье. И всю жизнь, считай, псу под хвост пустил.
– Да, здесь я с тобой целиком и полностью согласен. Но знаешь, Женя, учитывая образ жизни Димы, у него все шансы были рано или поздно на «кичу» загреметь. Не за это, так за какую-нибудь кражу, грабеж или поножовщину. Потому что он за ум не взялся. Я, кстати, с его матушкой побеседовал. Так вот, она очень надеялась, что армия исправит ее сына в лучшую сторону. Потому что он и до школы таким же был.
– Но армия его не исправила.
– Как гласит старая народная мудрость, горбатого могила исправит.
Женя хотел еще что-то добавить, но в дверь негромко постучали.
– Войдите! – отозвался Куликов.
В кабинет вошла худенькая невысокая женщина в блеклом поношенном платье. Это была Вера Дмитриевна Селиванова. Старший лейтенант ее раньше не видел, но его напарник, узнав посетительницу, сразу встал.
– Здравствуйте, Вера Дмитриевна, – сказал он. – Присаживайтесь.
– Здравствуйте, – кивнула женщина. Вадим тоже поздоровался.
– Это мать Аллы, – пояснил Шумов.
– Да, – вздохнула женщина. – Что с ней? Где она?
– А вы уже знаете? – спросил Куликов.
Она снова кивнула.
– Да. Приятельница Аллы из Ковылина тоже здесь учится, рассказала. Позвонила соседке моей, а она мне сообщила. Господи, – Селиванова задрожала, – неужели это правда?
Оперативники помолчали.
– Это правда, Вера Дмитриевна, – сказал старший лейтенант, так как Женя молчал, с сочувствием глядя на женщину. – Аллу обвиняют в организации убийства ее отца, вашего бывшего мужа, его брата, второй жены и в покушении на убийство сына Игоря Владимировича. Ваша дочь во всем призналась.
По лицу женщины покатились слезы.
– Господи, ну почему? – прошептала она. – Зачем Аллочка это сделала? Зачем?
Оперативник пожал плечами. Он мог ей ответить напрямую, как есть. Но эти слова сейчас прозвучали бы слишком жестоко.
– Не все так просто, Вера Дмитриевна, – мягко заметил старший лейтенант.
– Понимаете, – все же решил сказать напарник, – она очень серьезно поругалась с отцом. И он ей сказал такие слова, после которых Алла и решилась на преступление. Вы ведь, кажется, рассказывали моему коллеге, что у вашей дочери с вашим бывшим мужем случился конфликт.
– Да, – бесцветно ответила Селиванова и вытерла слезы. – Алла не рассказывала, из-за чего она поругалась с Игорем, хоть я и спрашивала. Но я даже и представить не могла, что до такого дойдет.
– Простите, Вера Дмитриевна, – вздохнул Вадим. – Но ваш бывший муж сам был виноват. Он, по сути, стравил между собой собственных детей.
– Что же он такого сказал Алле?
– Вы правда хотите это услышать?
– Вы меня уже ничем не напугаете, – покачала головой Вера Дмитриевна. – Расскажите. Пожалуйста.
– Ну хорошо.
И Куликов рассказал. С каждым его словом посетительница все ниже и ниже опускала голову. Когда старший лейтенант закончил говорить, она судорожно вздохнула.
– Боже мой, боже мой, – только и сказала она. – Я знаю, что Игорь был человеком жестким и прямолинейным. Но я не пойму, зачем он так сделал. Хотя чего говорить? Мы ведь когда разошлись и я уехала в Ковылин, он даже ни разу не поинтересовался, как и чем живет его ребенок. А ведь раньше он Аллочку любил и баловал. И на руках носил, и игрушки дарил, и потакал во всем. Но после развода как отрезало. Алименты хоть и платил, но как будто для Игоря больше не существовало ни меня, ни ее. Когда он уже потом приехал, помог девочке в институт поступить, я уж обрадовалась, что он все-таки что-то понял. Вспомнил, что у него есть дочь. А он, наверно, решил выставить себя барином-благодетелем. Или еще по какой-то причине. Но уж точно не от души и не от чистого сердца.
Оперативники молчали.
– Где сейчас Алла? – спросила женщина.
– В СИЗО, – ответил Шумов.
– Ее можно будет увидеть?
– Думаю, можно.
Когда Селиванова ушла, Женя заметил:
– Вот кого действительно жалко.
– И не говори, – согласился напарник. – Не повезло женщине. И муж бросил, и болячки навалились, и дочка не подарком оказалась.
– Вот только одна ли она такая?
– Боюсь, Женя, что нет. Но такова жизнь, и ничего не поделаешь.
– Да уж. Наверно, она – единственная, кто будет ждать Аллу из тюрьмы. Потому что больше никого у нее не осталось.
Глава 12
Сегодняшний день был уже не таким жарким. Зной приглушал прохладный несильный ветерок. Вадим отметил это, когда шел в городскую прокуратуру. Честно говоря, жара ему уже начала надоедать, несмотря на то что он любил лето. Поэтому стоявшая на улице погода ему даже нравилась.
Подойдя к зданию, Куликов увидел стоявшую в нескольких шагах от крыльца молодую женщину с медно-рыжими волнистыми волосами и в цветастом платье. Она показалась ему знакомой, но, как ни старался старший лейтенант, он не смог сразу вспомнить, где видел ее раньше. Женщина вежливо поздоровалась с ним, оперативник поздоровался в ответ, поднялся по ступенькам и вошел внутрь здания.
Уже перед кабинетом Денисова Вадима неожиданно осенило: это же та самая журналистка Ида Литвинова, подружка следователя Смолякова. Да, все верно, это она и есть. Теперь Куликов припомнил – он действительно ее пару раз видел на каких-то устроенных для прессы мероприятиях. И вроде бы даже отвечал на ее вопросы. Раз тут Литвинова, наверно, и сам Гриша где-то здесь.
Старший лейтенант не ошибся. Открыв дверь, он нос к носу столкнулся со Смоляковым. Они обменялись приветствиями, и следователь скрылся в полумраке коридора.
– Я смотрю, у тебя гости, – заметил Вадим, заходя внутрь.
– Глодали кости, – усмехнулся в ответ Валера. – Привет, Вадим.
– Привет. Что, Смоляков со своей зазнобой теперь вместе сюда ходят?
– Тут исключение. Гришка попрощаться заходил.
– Что, все-таки…
– Да нет, – следователь улыбнулся. – Переводят его. Вот они с Идой в другой город поедут. Все-таки подсуетилась журналисточка. Действительно, подняла какие-то свои старые связи. Не только за себя похлопотала, но и за любимого мужчину. Начнут они, так сказать, все заново, с чистого листа.
– Ну и то хорошо. А то такие истории не всегда с хорошими последствиями бывают. Ты