– И вы закрутили тайный роман, – предположил Валера.
– Можно и так сказать. Хотя какой там роман? Так, иногда виделись. В основном у меня дома, когда моих домашних не было. Потому что они тоже не одобряли нашу связь.
– А почему?
– Не знаю. Наверно, потому, что Алла им не нравилась. Отец презрительно называл ее фифочкой. А когда убили Олега Селиванова… Наверно, я просто по привычке начал врать. Вы уж простите.
– Прощаем, – усмехнулся Куликов.
– Я только одного не пойму, – сказал Иноземцев. – Когда Алла успела спрятать в моей квартире ружье? Ведь она больше не приходила ко мне после смерти дяди. Неужели она у меня ключи украла?
– Нет, – покачал головой следователь. – Там все гораздо интереснее было. Алла подсыпала вам снотворное и, когда вы уснули, пошла на дело вместе со своим хахалем. А потом так же тихой сапой вернулась к вам и спрятала ружье, пока вы спали. Ведь ни вы, ни ваша бабушка даже не заметили ее ночного отсутствия, правда?
– Да, – как-то растерянно кивнул Иноземцев. – А я еще думал потом, чего меня так сморило. Списал все на усталость на работе. Хотя я, даже когда сильно уставший, так рано и быстро не засыпаю.
– Вот и никакого секрета, – развел руками старший лейтенант. – Так что подозрение в убийстве Олега Селиванова с вас снимается. Но не отменяется обвинение в хищении заводского имущества.
– Пусть так, – кивнул Иноземцев. – Но хоть за свои грехи сидеть буду, а не за чужие… Эх, – вздохнул он, – знал бы, что так все обернется, послушал бы своего начальника.
– Запретный плод сладок, – развел руками Денисов. – А всего на свете не предвидишь.
– Ну, все-таки я как носом почуял, что Алла что-то недоброе затеяла, – не без доли самодовольства заметил мужчина.
Оперативник сдержал усмешку. Даже время, проведенное в СИЗО, не сильно повлияло на натуру зама главного инженера. В том плане, что он по-прежнему считал себя кем-то исключительным.
– Я, конечно, – продолжал Иноземцев, – и не подумал тогда, что она хочет что-то эдакое сотворить.
– И даже не заподозрили ее, когда узнали про убийство вашего начальника и его младшего брата? – спросил Вадим.
– Если честно, нет. Да мне это и в голову не пришло. Ну да, поругались, бывает. Я ведь тоже с Селивановым поскандалил. Но убивать его у меня и в мыслях не было.
– И что, вы совсем никого не подозревали?
Собеседник помолчал немного и вздохнул.
– Ладно, чего уж там. На Олега грешил. Решил, что тот допился до белой горячки и кинулся на брата с ножом или еще с чем-то. Потому что я в тот день его на заводе не видел. Хотя кто-то говорил, что он был, но повторяю, я не видел.
– А когда самого Олега убили?
– И тогда тоже не подумал. Решил, что его очередные дружки-собутыльники по пьяни убили.
– Получается, вы вообще Аллу не подозревали?
– Начал подозревать, когда вы ружье нашли. И то не был уверен. Мне это казалось бредом. Но, как оказалось, не бред. И вы это подтвердили.
– Это, Алексей Юрьевич, – улыбнулся Куликов, – наша работа.
– И что теперь с Аллой будет?
– Известно что. Сначала следствие, затем суд.
– Ее посадят в тюрьму?
– Разумеется, – кивнул Валера. – Потому что, во-первых, она все это организовала, а во-вторых, пыталась убить своего младшего брата. За все это, кстати, срок немаленький дадут. Не год и не два.
– А ее другу, который убийца?
– А для него еще хуже мера наказания может быть, – ответил следователь. – Вы, кстати, знали, что вы у Аллы не единственный кавалер?
– Нет. Она сама не говорила, а я не спрашивал. Да мне, честно говоря, было все равно, есть у нее там кто-то или нет. Я ведь жениться на ней не собирался. У меня, если хотите знать, и другие женщины, кроме нее, были.
– Ольга Захарова, например, – подмигнул старший лейтенант.
– И она в том числе, – не смутился Иноземцев.
На улице Денисов закурил и спрятался в тенек от припекающего августовского солнца.
– Большое дело мы с тобой сделали, Вадим, – заметил он.
– Не говори. Хотя убийцу искали долго.
– Некоторых и дольше ищут.
– Не спорю. Ладно, Валера, побежал я. Еще увидимся.
– Давай, – кивнул следователь. – Звони.
Оперативник вернулся в отдел. Шумов сидел у телефона, что-то выясняя и попутно записывая. Вадим рассеянно посмотрел на него и подумал о том, что все продолжается. Казалось бы, как сказал Валера, большое дело сделали. Раскрыли два убийства, поймали всех виновных. Надо бы радоваться и выдохнуть с облегчением, а на душе что-то пусто. Профессиональная деформация, как однажды выразилась его жена Марина. То ли в какой-то книжке вычитала, то ли от своих коллег-медиков услышала. Может, так оно и есть.
– Вадим, ты чего?
Куликов вздрогнул. Закончивший телефонную беседу Женя с некоторым удивлением смотрел на него.
– Чего? – переспросил старший лейтенант.
– Да сидишь не то уставший, не то грустный…
– А, да что-то задумался.
– Бывает. Иноземцев-то заговорил?
– Как миленький. Очень обрадовался, что с него сняли подозрения в убийстве младшего Селиванова.
– Ну еще бы. На его месте любой бы обрадовался.
– Знаешь, что он мне рассказал? Что Аллу даже не подозревал.
– Вот совсем?
– Поначалу.
– И что же его заставило передумать?
– Найденное ружьишко.
– Интересно, кого же он до этого подозревал?
– Ну, когда старшего убили, думал на его братца – что тот с перепоя за нож схватился.
– Дай угадаю, а во втором случае грешил на его собутыльников.
– Не в бровь, а в глаз, Женя, – хлопнул в ладоши оперативник. – Именно так он сказал.
– Врет, поди.
– Знаешь, это уже не суть важно. У него уже собственная статья на шее висит.
– Интересно, сколько получит?
– Это смотря сколько ОБХСС эпизодов откопает. Мы его на продаже только одного прибора поймали, а сколько они с Селивановым их продали Живчику? Десять, двадцать? И это не считая металла, инструментов из метрологии и прочего. Но я тебе скажу одно: был бы жив главный инженер Селиванов, он получил бы гораздо больше, чем его заместитель.
– Как организатор.
– Совершенно верно. А там в некоторых случаях и самый суровый приговор может быть. Редко, но бывает.
– Да уж, в тюрьме Иноземцев за бабами не побегает, – усмехнулся лейтенант.
– Само собой. Как и Аллочка за мужиками. Кстати, она призналась во всем. И в организации обоих убийств, и в покушении на убийство младшего брата. Мне Валера сегодня рассказал.
– И то хорошо. Хотя, мне кажется, и без ее признания осудили бы.
– Ну да. Ее дружок ведь сдал Аллу