Да, теоретически у Аллы был мотив для убийства – наследство. Но ее родня помирать не собиралась. Вот если бы девушке срочно для чего-то понадобились деньги, тогда вполне возможно. В случае смерти отца и его семьи, а также дяди младшая Селиванова оставалась единственной наследницей. Если, конечно, еще какая-то родня на горизонте бы не объявилась. Но тут, конечно, без вариантов. По крайней мере, в случае со старшим Селивановым. Алла – дочь, стало быть, прямая наследница. Но все равно сомнения еще оставались. Будь девушка постарше лет хотя бы на десять, можно было бы предположить, что она избавилась от родни ради наследства, пусть и таким жестоким способом. Но студентка… Оперативник покачал головой: снова вопросы, вопросы… На которые пока что нет ответов.
– Вадик, ты в каких облаках все утро витаешь? – поинтересовалась супруга.
Вадим посмотрел на нее:
– Марина, как ты считаешь, могут ли в семье быть настолько плохие отношения, чтобы один из ее членов пошел на убийство остальных?
Жена искоса посмотрела на Куликова:
– Это ты про недавние убийства?
– Можно и так сказать. Но все-таки как ты считаешь?
Марина присела за стол и сказала:
– Я такого, конечно, не встречала, но… Ты же знаешь, возможно всякое.
– А мотив какой?
– Да какой угодно, – пожала плечами супруга. – Конфликты, склоки, недопонимания. Уж тебе ли этого не знать?
– Ну, так-то да.
– А что, ты подозреваешь, что за этими преступлениями стоит семейный конфликт?
– Есть такие мысли. Марина, можно задать тебе очень откровенный вопрос? Я тебя никогда об этом не спрашивал…
– Задавай, Вадик.
– На что бы ты могла очень сильно обидеться на своих родителей в восемнадцать-девятнадцать лет.
– Ой, – жена прикусила губу. – Даже не знаю. У меня как-то не было обид на родителей в те годы. Ну, по крайней мере, сильных. Было как-то, что я ушла к подружке на день рождения, мы засиделись. А у нас телефона не было, я позвонила соседке, попросила ее зайти к маме с папой, предупредить. А она забыла. В итоге родители устроили мне выволочку. Тогда я на них, конечно, злилась, но недолго. Все равно помирились. Они потом мне сказали, чтобы я лучше позвонила коллеге папы, который жил в соседнем доме. Он бы точно не забыл и не поленился бы зайти и сказать. Но это, наверно, единственный случай был. Ну, за что-то по мелочи могла обидеться, но вся моя злость быстро проходила. Да и родители умели сделать так, что я переставала злиться и дуться.
– Понятно.
– А что ты скажешь о себе, Вадик?
– О себе? – старший лейтенант усмехнулся. – Я злился на маму, что она постоянно пыталась меня контролировать. Папа у меня к тому времени уже умер. А мама все время спрашивала, куда я иду, наглажена ли у меня рубашка и не мятый ли пиджак. Я как-то не в настроении был, повысил на нее голос за это. Она очень расстроилась, а я потом долго извинялся. Но потом поговорил с мамой. В общем, мы как-то понимание нашли, и больше ссор не было.
– Ну, вот ты ответил на свой вопрос, – констатировала Марина. И, помолчав немного, добавила: – Я уж не знаю, чем так надо разозлить собственного ребенка, чтобы он захотел на тебя руку поднять.
Беседа с женой навела оперативника на мысль, что, возможно, между Аллой и ее отцом и дядей был какой-то конфликт. Последние двое, понятное дело, уже не расскажут, сама девушка тоже не факт, что станет говорить. Но она же не одна в глухой тайге живет. У нее есть подружки, друзья, приятели, знакомые. Наверняка среди них найдутся те, кто знает хоть что-то о ее личной жизни.
– Надо бы проверить Аллу Селиванову, – сказал Вадим Шумову.
– Проверить на что? – не понял Женя.
– На причастность к убийству родных.
– Серьезно? – лейтенант удивленно посмотрел на напарника. – Ты думаешь, что это она?
– Я, Женя, пока ничего не думаю. Но появились подозрения, что дочка старшего может быть причастна к убийствам.
– Хм, – покачал головой Шумов. – А как же Иноземцев?
– Да с ним неувязка выходит. Получается, что к убийству своего начальника он не причастен, потому что куча людей видела его в тот день и в это время на заводе. С младшим – возможно, но я думаю, что оба убийства совершил один и тот же человек. Ну, или одни и те же люди.
– По идее, да, – согласился Женя. – Но давай сначала до конца отработаем версию с заводом.
– Тогда занимайся. Просто мы уже об этом знаем очень много. Селиванов с Иноземцевым приборы сдавали Живчику, металл – южным гостям. Ну, и Олег попутно из своей метрологии инструменты таскал всяким кустарям. Не те случаи, Женя, чтобы там случались такие серьезные вещи, чтобы за это на тот свет отправляли всю семью.
– Если только южные гости, – неуверенно пожал плечами лейтенант.
– Но их-то проверили. Дядя Сережа, конечно, жулик еще тот, но в этот раз он не врал. А кустари, сам знаешь, шелупонь мелкая, не тот уровень. Так что давай заканчивай дела заводские, тем более что там уже ОБХСС вовсю ковыряется. Пусть они этот гадючник ворошат. А нам надо найти убийц братьев Селивановых.
– Которые тоже жулики, не хуже этого Живчика и дяди Сережи, – усмехнулся Шумов.
– Да, где-то ты прав. Дай-ка мне номерок комнаты, где обитает наша вечная студентка.
После планерки Куликов мысленно прикинул план действий. Сначала он решил навестить соседок по общаге, затем – подружек Аллы. Может статься, что это одни и те же девушки. Хоть Алла и обитала здесь третий год, но, по сути, была иногородней. Посмотрев на часы, старший лейтенант сперва позвонил Денисову, уточнил данные подружек, с которыми студентка проводила время в день убийства своего отца и мачехи, затем направился в сторону общежития института химпрома. С самой дочерью Селиванова он лично не сталкивался, но на фотографиях ее видел. Поэтому встреча с ней была бы сейчас нежелательной.
Однако оперативнику повезло. Когда он уже подходил к общаге, из ее дверей собственной персоной вышла Алла Селиванова – худенькая девушка с крашеными басмой темными волосами, которые раньше, судя по снимкам, были светлые. Ярко накрашенное лицо студентки явно свидетельствовало о том, что она собралась то ли на свидание, то ли на мероприятие.