— Видите ли, господин Корнилов, и мода, и ваши исследования преследуют одну цель — сделать человека лучше. Мода помогает людям выглядеть моложе и привлекательнее, ваши исследования идут дальше — они стремятся сделать человека действительно моложе и здоровее. Разве это не две стороны одной медали?
Федор Корнилов задумчиво посмотрел на меня, а затем неожиданно рассмеялся.
— Знаете, господин Темников, вы меня удивили. Не ожидал услышать столь глубокие рассуждения от столь молодого юноши.
— О, Федор, — вмешалась Виктория и, наклонившись к нему, едва слышно прошептала на ухо, — ты забываешь, кто перед тобой. Господин Темников — сын той самой Марии Леонхарт!
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Федор Корнилов замер, его глаза расширились от удивления. Похоже, он, действительно, про это забыл.
— Мария Леонхарт? — переспросил он, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Невероятно! Как я сразу не заметил сходства?
Я почувствовал, как атмосфера вокруг нас изменилась.
— Да, Мария Леонхарт была моей матерью, — подтвердил я, стараясь сохранять спокойствие. — Ее работы всегда вдохновляли меня, хотя, признаюсь, до недавнего времени я не до конца понимал их значимость.
Федор Корнилов положил руку мне на плечо, и его голос стал теплее.
— Господин Темников, ваша мать была гением. Ее исследования… они были и остаются революционными. Мы до сих пор пытаемся разгадать некоторые ее формулы.
Я почувствовал, как внутри меня что-то дрогнуло. Мысль о том, что работа моей матери до сих пор влияет на научный мир, вызывала странное чувство гордости и тоски одновременно.
— Знаете, Федор Антонович, — сказал я, решив воспользоваться моментом, — я бы очень хотел узнать больше о ваших текущих исследованиях. Возможно, я смогу помочь. У меня, конечно, нет научного образования моей матери, но, возможно, свежий взгляд…
Федор Корнилов обменялся быстрым взглядом с женой, а затем кивнул.
— Да, безусловно, да! — воскликнул он от нетерпения, даже не дав мне закончить. — Думаю, вам будет интересно увидеть нашу лабораторию. Мы как раз собирались показать ее избранным гостям. Не хотите присоединиться?
— С огромным удовольствием, господин Корнилов, — ответил я.
Федор повернулся к остальным гостям, собственно, это и были все те, кто стоял рядом с ним и смеялся над его шутками.
— Господа, прошу за мной. Настало время показать вам, на что именно идут ваши вложения. Виктория, будь добра, не дай этому вечеру потухнуть, пока мы отсутствуем.
Пока мы шли за Корниловым, я чувствовал на себе взгляды других гостей. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то — с завистью.
Мы спустились по широкой мраморной лестнице и оказались перед массивной дверью из темного дерева. Федор достал из кармана небольшой ключ, больше похожий на произведение искусства, чем на обычный предмет. Когда он вставил его в замочную скважину, я почувствовал легкое покалывание в воздухе — явный признак активации магического барьера.
— Господа, — произнес Федор, открывая дверь, — добро пожаловать в сердце наших исследований.
Дверь в лабораторию Корниловых отворилась, и нас окутал прохладный воздух, насыщенный запахом озона и чего-то неуловимо химического. Яркий свет магических ламп, установленных по периметру помещения, на мгновение ослепил, заставив прищуриться. Когда глаза привыкли, передо мной открылась картина, которая могла бы поразить воображение даже самого искушенного ученого.
Просторный зал, уставленный рядами столов с причудливыми приборами и колбами всевозможных форм и размеров. Стены были увешаны схемами и формулами, некоторые из которых светились мягким голубоватым светом, периодически меняя свое содержание. В дальнем углу располагалось нечто, напоминающее огромный кристалл, внутри которого пульсировала энергия, создавая завораживающую игру света и тени.
Федор Антонович, явно довольный произведенным эффектом, широким жестом обвел помещение:
— Господа, добро пожаловать в святая святых нашего дома — исследовательскую лабораторию рода Корниловых. Здесь мы работаем над будущим человечества.
Один из гостей, пожилой мужчина с моноклем, которого я узнал как барона Штейна, известного в столице мецената, подался вперед.
— Впечатляюще, Федор Антонович! И над чем же конкретно вы работаете?
Корнилов улыбнулся, словно только и ждал этого вопроса.
— Наши исследования охватывают несколько ключевых направлений. Прошу, следуйте за мной.
Мы двинулись вглубь лаборатории, остановившись у первого стола, на котором стояли ряды пробирок с жидкостями разных оттенков.
— Это, господа, — Федор Антонович взял в руки одну из пробирок с ярко-зеленой жидкостью, — наша гордость. Экспериментальная сыворотка, способная значительно повысить выносливость человеческого организма и ускорить регенерацию тканей.
— И насколько значительно? — спросил я, внимательно разглядывая пробирку.
— В лабораторных условиях мы наблюдали увеличение выносливости в три-четыре раза, а скорость заживления ран возросла на семьдесят процентов. Однако, — Корнилов сделал паузу, — мы все еще работаем над стабилизацией формулы. Пока что эффект временный и имеет некоторые… побочные действия.
— Какие именно? — поинтересовался другой гость, которого я не знал — молодой человек с острым взглядом.
— В основном это повышенная агрессивность и нарушение сна. Но мы близки к решению этой проблемы.
Несмотря на побочные эффекты, это было существенно. Не каждый маг владеет Истинным Словом «Жизнь», что уж говорить о тех, кто не имеет возможности приказывать реальности. А тут в одной инъекции исцеление первого круга.
Мы двинулись дальше, и Федор Антонович остановился у стола, заставленного странными приборами, напоминающими смесь часового механизма и магического артефакта.
— А это, господа, наше второе направление. Магические препараты для улучшения мыслительных процессов.
Он взял в руки небольшой флакон с мерцающей серебристой жидкостью.
— Эта субстанция способна на короткое время в разы увеличить скорость мышления и обработки информации. Представьте себе возможность — за несколько минут прочитать и полностью усвоить содержание целой книги!
Гости зашумели, обмениваясь восхищенными взглядами. Я же не мог отделаться от мысли о том, какие последствия может иметь распространение подобных технологий.
— А какова цена такого ускорения? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал заинтересованно, а не настороженно.
Федор Антонович бросил на меня одобрительный взгляд:
— Отличный вопрос, Максим Николаевич. Как и в случае с сывороткой выносливости, здесь тоже есть свои нюансы. Основной побочный эффект — сильное истощение организма после окончания действия препарата. Кроме того, при частом применении возможно нарушение восприятия времени. Но мы работаем над минимизацией этих эффектов.
По сути, это было своеобразной заменой моему «Вниманию», которое использовало Истинное Слово «Разум», вот только даже от него нагрузка разума шла огромная. Боюсь, Корнилов умалчивает о множестве побочных эффектов ради того, чтобы показать, что даже с побочными эффектами это можно использовать.
Мы продолжили экскурсию, и я заметил, как некоторые гости начали тихо переговариваться между собой, обсуждая увиденное. Было очевидно, что многие уже мысленно подсчитывали потенциальную прибыль от инвестиций в эти разработки.
Федор Антонович подвел нас к последнему столу, на