Вереск звенел над ними,
В море катились валы.
И вдруг голосок раздался:
'Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!' —
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
'Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем…
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод —
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!..'
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик…
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:
'Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна —
Мой вересковый мед!'
Когда я закончил, в зале наступила мертвая тишина, нарушенная королем Бриде IV проблеявшем, что это мол не он. А потом грянул восторженный рев. И несколько дней после этого, представители Шотландских родов привозили мне древние мечи, с родовыми вексиллумами на эфесах, причем делегаты были не только с моих новых земель (на эту тему я сделал зарубку на эфесе моего скипетра).
Глава 66
Этот день в Польше вспоминали очень долго… когда высоко в небе появилось два летающих корабля на земле началась натуральная паника. Простой люд прятался кто где мог, а екоторые потерявшие берега шляхтичи, отважно размахивая корабелами у входа в шинки, вызывали драконов на бой. Со стен одного из замков бахнули в сторону дирижаблей кулеврины. Это не могло принести нам вреда, но ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным, да и новые зажигательные бомбы надо было испытать на живой натуре, на пленэре, так сказать. Дюжина бомб превратила замок в пылающий костер, а на подлете к границам Киевского герцогства, кавалькада каких-то идиотов открыли по нам огонь из ружей. На них мы как раз испытали новые длинноствольные митральезы.
Забрав в Киеве князя-герцога Курбского, мы взяли курс на Москву. Там наши посольские получив от щедрот Великого князя и Государя сельцо Измайлово, они построили там загородную посольскую укрепленную базу с аэродромным полем. Что интересно, в моем детстве из прошлой жизни, там тоже был аэродром. Всю дорогу от Киева до Москвы, Князь Курбский находился в раздумьях и только на пиру прошептал мне на ухо: «Кто же вы такие грумантцы?»
Продефилировав над Москвой наш воздушный дуэт приземлился в Измайлово, потом был прием в кремлевских палатах ну и позднее сама коронация. Пир, как говорится был горой…
Жареные лебеди и целиком зажаренные быки;
Жареные павлины;
Петухи рассольные с имбирем;
Красная и черная икра (соленая и вареная в маковом молоке;
Жареные рыси с начинкой из овощей;
Жареные в меду кукушки;
Жаворонки с луком;
Перепела в чесночной подливе;
Молочные поросята на вертеле;
Зайцы в лапше;
Осетр, севрюга, белуга, сом, щука во всех видах;
Любимая уха царя Ивана из стерляди (к ней подавали черную и красную икру);
Кулебяки, блины, коврижки и пироги;
Пряники с начинкой из меда или варенья;
Свежие и сушеные фрукты, мед и орехи;
Десерты в виде кремля и фигурок различных животных;
Ну и не без напитков естественно… На столах стояли ковши и кубки с медами: вишневым, можжевеловым и черемховым, кувшины с романеей, рейнским и мушкателем, конечно сосуды с анисовой и много чего еще.
А на Красной площади боярична Наталия устроила дегустации Грумантских спиртовых настоек, чем вызвала не малый ажиотаж.
На коронацию я привез в подарок Ивану Васильевичу шикарную корону созданную Грумантскими златокузнецами из сокровищ викингов, намекнув государю, что невместно Великому императору венчаться на царство в татарской женской шапке. Надо сказать, что благодаря нашим врачам на которых настояла бояричня Наталия, Иван Васильевич преобразился и даже помолодел.
Итак, теперь на Московском престоле пребывал Император, царь и Великий князь земель Московских, Казанских, Сибирских, Южных и Западных земель Дедич и Отчич, Империи Русь.
Не обошлось и без новостей… в Лондоне была попытка путча, но адмирал Айвен был не пальцем делан, да и СМЕРШ и Багряная палата подмогли информацией и спецгруппами. Короче лордов в старой доброй Англии, стало сильно меньше. Айвен с Глебовским исполнили не только заговорщиков, но и всех из верхушки, кто колебался отдельно от генеральной линии или был слишком себе на уме. Как сказал прокуратор Патриотической школы высокоученый отец Кин — садист-убийца, постригшийся в монахи, автор «Трактата о доносе» — «Умные нам не надобны. Надобны верные»*.
Назад наши дирижабли (князь Курбский задержался в Москве), пошли по прямой в Англию, пролетев над Парижем и явно не как фанера.
*«Трудно быть богом» А. и Б. Стругацкие
Глава 67
Не смотря на дремотность здешнего бытия, время буквально летело. Вот и мои дети пошли в школу, все пятеро две дочки и три сына родились в один год. Школа естественно была элитной. Там учились отпрыски бояр, бояричей, технарей и военных из местных высокого ранга, но с определенным психологическим и образовательным фильтром. Читать и писать дети княжеских служилых людей должны были уметь уже к шести годам. Нет, в Княжеской школе учились дети и не из самых знатных семей, но тоже прошедшие фильтрацию. Из тысячи отроков и отроковиц готовилась будущая элита Северного королевства. Я пока отложил свою общую коронацию, ибо все мои короны были итак легитимны и крепко держались на моей голове. Тем более, что серьезной фронды (слава СМЕРШУ и Багряной палате) не было, а не серьезную фронду гнобил сам электорат. Ведь если человек был замешен в антигосударственной деятельности, социальный лифт ему отключали напрочь и все нечтяки, которыми обладали Действительные граждане. Граждане у нас были трех видов — Бояричи (народ из каравана), Действительные граждане (то есть служилые) которые могли по своим карьерным успехам выбиться в бояричи и Княжеские граждане (то есть все остальные подданые, кроме неграждан). То есть почти по Оруэллу — «Все граждане равны, но некоторые ровнее других». Начальное трёхклассное образование было обязательным бесплатным для