– Пока что это абстрактные угрозы, – отметила Елена. – Вы так и не сказали, откуда эта энергия придет.
– Из центра системы.
– Из красного гиганта? Вы действительно считаете, что он опасен?
– Я не считаю, что он опасен. Я считаю, что внутри него притаился пульсар.
Я прекрасно знал, как они на это отреагируют. Мне было любопытно лишь, кто первой произнесет вслух фразу, наверняка мелькнувшую в мыслях у обеих.
Опыт победил. Елена сумела промолчать, а вот Мира выпалила:
– Этого не может быть!
– Объект Торна-Житков, – невозмутимо напомнил я.
Есть во Вселенной такая пакость, и обе мои собеседницы об этом прекрасно знали. В теории существование подобных объектов было описано еще в конце двадцатого века. Позже, намного позже, когда человечество решилось отлететь подальше от Земли, существование двойных звезд подтвердилось, причем в разных формах. Но, как правило, все сводилось к тому, что снаружи был виден красный гигант, а внутри у него таилась нейтронная звезда.
Насколько я помню, изначально предполагалось, что либо звезды сливаются на этапе формирования, либо нейтронная проникает в красный гигант, ввинчивается, как паразит – именно благодаря этой теории слова Миры и подтолкнули меня к нужному выводу. Практика показала, что нет никакого «или». Объекты Торна-Житков могут рождаться и первым способом, и вторым, и наверняка еще парочкой способов, о которых мы ничего не знаем, потому что человечество по-прежнему младенец в масштабах Вселенной.
Припомнив об этом, Мира и Елена перестали доказывать мне, что красный гигант не может быть двойным. Но и верить мне они не спешили.
– Это все равно не может быть пульсар, – настаивала Мира. – Потому что пульсар испускает энергию…
– Стоп, – прервал ее я. – Не надо рассказывать мне, с какой частотой пульсар испускает энергию и как это происходит. Не надо объяснять, что в объектах Торна-Житков внутренняя нейтронная звезда никогда не проявляет себя подобным образом. У вас нет задачи переспорить меня. Вы должны смотреть на факты: у нас хватает доказательств того, что время от времени из красного гиганта вырывается поток энергии, уничтожающей материю. Поскольку сам красный гигант этого делать не может, это делает что-то, скрытое у него внутри. Полагаю, энергия той, внутренней, звезды накапливается и в какой-то момент вырывается наружу. Она замедляется, разрушая на своем пути ряд объектов, потом рассеивается расстоянием. Но расстояние это намного больше того, на котором находимся мы.
Обо всем этом экспедиция Нерии-Рузанова не знала, и мне остается лишь догадываться, какой ужас им довелось пережить. Они проходили через безопасную на вид солнечную систему, подвоха они не ждали. В этот момент из красного гиганта вырвался поток энергии, который уничтожил как минимум «Марию Яниссар». Остальные корабли, если они все-таки не были задеты, в панике ускорились, не зная, когда и как повторится атака. О том, что обломок сохранился и там есть выжившие, никто даже не думал.
Ну а этих выживших поджидал личный ад, который мог длиться несколько недель или даже месяцев. Нас он тоже ждет, если энергия снова решит проявить себя. Судя по вычислениям, которые мы нашли на корабле, бьет она довольно узким лучом. Следовательно, «Виа Феррата» не будет уничтожена сразу, один-два фрагмента сохранятся. Но чем это кончится – можно судить по остаткам «Марии Яниссар».
– Я не знаю, повторится ли атака, – предупредил я. – Возможно, это произойдет через сто лет и нам ничто не угрожает. Возможно, через пять минут, и дергаться уже бессмысленно. Но поскольку встретиться со смертью мы всегда успеем, предлагаю все-таки поработать над спасением.
– Менее абстрактные предложения у вас будут? – уточнила Елена.
Она по-прежнему держалась безупречно. Нет, все-таки она устраивает меня на посту главы станции. Если Отто Барретт надумает расширить свои амбиции и занять ее место, придется вмешаться, хотя изначально я планировал остаться в стороне. Но это так, планы на будущее, пока нам нужно убраться подальше от прячущейся звезды.
Я взял с рабочего стола адмирала планшет и набрал на нем координаты.
– Вот сюда необходимо привести станцию. Если пересекать зону действия пульсара – назовем его так для удобства – традиционным путем, мы можем успеть, а можем не успеть. Пятьдесят на пятьдесят, я бы сказал.
– Но что нам дадут эти координаты? – нахмурилась Елена. Показное равнодушие она все-таки не удержала, однако это лишь доказывало, что она мне поверила. – Насколько я понимаю, они находятся в пределах системы красного гиганта.
– Именно там, – подтвердил я. – Но дадут они нам кротовую нору, похожую на ту, которая привела нас сюда.
– Откуда вы знаете, что она там есть?
– Наверняка не знаю даже я, но два признака на нее указывают. Первый – теоретические вычисления, которые были столь драматично написаны кровью на стене. Человек, который их провел, находился рядом с красным гигантом долгое время, и я не берусь сказать, какие инструменты наблюдения были в его распоряжении. Второй признак – то, что близкая к звезде планета осталась неповрежденной.
Я не случайно отправил Миру собирать данные о поврежденных астероидах. Не знаю, чем они были изначально – астероидами покрупнее, спутниками или планетами. Мне не принципиально. Важно то, что повреждения обнаруживались с разных сторон от звезды, следовательно, энергия била хаотично, в любую сторону, может, в несколько сторон одновременно.
И только самая близкая к красному гиганту планета, та, которая должна была пострадать чуть ли не первой, оставалась не задетой. Изначально я вообще не мог сделать вывод, потому что кротовые норы, также известные как червоточины, – явление очень редкое, во многом спорное. Но теперь у меня были все основания полагать, что в Секторе Фобос они встречаются куда чаще, чем в других галактиках, и это отчасти объясняет его аномальную природу.
– Вы можете гарантировать, что станция пройдет через эту кротовую нору? – поинтересовалась Елена.
– Нет, конечно. Но теоретическая вероятность высока.
– А то, что корабли сопровождения окажутся в той же точке пространства?
– Тоже нет.
– Вы уверены, что мы не попадем в агрессивную среду, более опасную, чем эта солнечная система?
– Я вообще ни в чем не уверен. Вы теперь знаете не меньше, чем я. Принимайте решение, адмирал.
– Может, нам стоит вернуться к той кротовой норе, которая привела нас сюда? – предложила Мира. – Мы уверены, что она безопасна…
– Но не уверены, что она работает на две стороны, – напомнил я. – Большинство кротовых нор – дорога с односторонним движением. Если эта из таких, мы просто потеряем время. Но никто ведь и не ожидал, что наша миссия будет простой, не так ли?
Они были взволнованы, напуганы даже… по крайней мере, Мира, Елена скрывала свои эмоции куда лучше. Я же не испытывал ничего особенного. Смерть была точно таким же вариантом развития событий, как выживание. Не берусь сказать, это плюс или минус социопатии, но – как есть.
Все, что от меня зависело, я сделал, последнее решение было за Еленой. Но это что касается миссии, насчет моей судьбы стоило подстраховаться.
– Я понимаю, что меня продолжат разыскивать, – сказал я. – Но желательно, чтобы полиция в этом не слишком усердствовала. И я буду признателен вам, если вы оградите лейтенанта от излишнего рвения кочевников.
Мира от моей наглости в очередной раз обалдела. Пора бы ей научиться держать себя в руках – или, по крайней мере, не делать свои эмоции такими очевидными.
– Не думаю, что начальник полиции поймет такой приказ с моей стороны, – заметила Елена.
– А вам нужно его понимание?
– Нет. Но причина отдать такой приказ мне нужна, а пока я ее не вижу.
Понятно, почему она не хочет ссориться с Отто Барреттом. Елена неплохо справляется со своей работой, но она знает, что кочевники – это серьезная сила, сколько бы их ни было на борту. Так что мне полагалось дать ей причину хоть как-то вмешаться в эту ситуацию.
У меня такая причина как раз была.
Секреты… Для многих это главная уязвимость, порой – единственная. Пока я пережидал в камере многочисленные суды надо мной, хватало журналистов, которые пытались взять у меня интервью. Их интересовало многое, в первую