Как это часто бывало, ее спокойствие привело в себя экипаж, полноценная работа тут же продолжилась. Ну а дроны, отправленные к красному гиганту, разведку и не прекращали, они на удивление время не тратили.
– Да, командор, – отозвался оператор. – В принципе, на таком расстоянии работает все, можем получить полную картинку.
– Так получайте.
Елена понимала, о чем он говорит: порой Сектор Фобос блокировал некоторые виды разведывательных сигналов. Но теперь, когда дроны подлетели вплотную, оборудование работало неплохо. Они пытались выяснить, что скрыто внутри, а Елена смотрела лишь на остатки корабля, казавшиеся почти зловещими в тусклом свете гигантской звезды.
Корабль не пострадал, первое впечатление оказалось верным. Елена прекрасно видела, что нет ни вмятин, ни копоти, ничего! «Мария Яниссар» будто совсем недавно покинула порт приписки. Единственным, что нарушало идеальную картину, стало то, что сохранился единственный фрагмент.
– Жизни внутри нет, – наконец сообщил помрачневший оператор. – Но есть искусственная атмосфера и биологические объекты.
Он не стал пояснять, что это означает, все и так понимали. Похоже, кто-то катастрофу на «Марии Яниссар» все-таки пережил. Компьютер обеспечил все условия для ожидания помощи, и эту помощь ждали… Год, два? Сколько можно находиться в огрызке корабля, возле чужой звезды? Без связи, без надежды? Елена не знала, однако «биологический объект» – это останки тех, кто так и не дождался.
Дроны не могли сообщить им подробности, они не были рассчитаны на такую ситуацию. А знания эти необходимы – и из уважения к погибшим, и, что еще важнее, потому что угроза могла сохраниться. Тридцать лет для космоса – ничто. То, что погубило «Марию Яниссар», вполне могло таиться где-то совсем близко.
Да и потом, не похоже, что здесь были уничтожены все корабли экспедиции. Куда тогда делись остальные? Слишком много вопросов, слишком мало ответов…
– Мы не поведем туда «Виа Феррату», – заявила Елена. – Слишком велик риск. Отправим челнок с командой добровольцев. Их задача – забрать тела для достойного захоронения и выяснить, что случилось.
Она не стала говорить о нынешней угрозе, чтобы не накалять обстановку. Но, как и следовало ожидать, столь примитивный трюк не сработал. Угроза уже была с ними, висела в воздухе, таилась в тенях – и просто так исчезать она не собиралась.
* * *
Конечно же, мне не следовало входить в команду добровольцев – и, конечно же, я туда сунулся. Слишком уж велик был соблазн получить новые знания и прикоснуться к неведомому. Смерти я не боялся уже давно, еще до того, как на суде прозвучал мой приговор.
Хотя сейчас я рисковал не только жизнью, но и свободой. Когда тебя ищет половина станции, включая весь полицейский отдел, лучше оставаться в тени и лишний раз не привлекать к себе внимание. А в небольшой группе добровольцев так не получится, но оно определенно того стоит. И раз уж я вылез, я не собирался жаться по углам, опустив голову, теперь наглость прятала меня лучше любой маски.
Пилотом челнока, доставившего нас к «Марии Яниссар», стал Рино де Бернарди, но я не сомневался, что это будет он. Да если бы кто-то другой попробовал вызваться, этот прославленный летчик-испытатель выдавил бы ему глаза через уши! Потому что такие, как Бернарди, в жизни обычно любят только две вещи: скорость и славу. Уважать его я мог лишь за половину этих стремлений.
Технический отдел представляла Мира Волкатия. По-хорошему, это следовало сделать Альберту Личеку, у роли начальника есть не только преимущества, но и целый ряд обязанностей. Однако такие, как Личек, собой не рискуют, это я тоже прекрасно знаю. Мне было любопытно лишь одно: как он вывернется? На что сошлется? Головная боль, внезапный приступ поноса? Предписания редкой религии, о которой никто не знает?
Однако Личек поступил изящней, не первый раз убеждаюсь, что он не дурак. Прежде, чем вызваться, он спросил, нет ли среди его сотрудников добровольцев. Естественно, Волкатия записалась сразу, у нее глаза горят так, что за два километра видно. Как только она с энтузиазмом припрыгала к челноку, Личек сделал вид, что жертвует такой возможностью на благо юного дарования. И рыбку съел, и… короче, насыщенный у него день получился.
Но это к лучшему. Мира устраивает меня больше, чем Личек. Во-первых, она из честных энтузиастов, лишенных карьерных амбиций. Во-вторых, она умна, да и смелости не лишена, она совсем недавно это продемонстрировала. Ну а в-третьих, у нее есть тайна. Нехорошая, темная тайна. Такое я тоже люблю – тайны упрощают управление людьми.
От научного отдела примчалась его глава, Киа́на Боке́о собственной персоной. По-хорошему, следовало бы прислать врача, тем более что медиков у них там хватает. От теоретика колонизации толку особо не будет. Хотя, может, у Кианы есть еще какая-то специализация, ее досье я изучил поверхностно. Мне все ее личные звездочки и не важны, мне достаточно усвоить, что она из тех, кто и коллеге вивисекцию устроит, если это будет сулить серьезное научное открытие.
Я надеялся, что ими дело и ограничится, что полиция предпочтет переждать. Не сложилось. Отто Барретт вытряс из защечного мешка аж двух своих детей. Он смиренно заявил, что это ради нашей безопасности. Но, скорее, ему важно, чтобы все произошедшее на «Марии Яниссар» увидели глаза, которым он может доверять, а доверяют Барретты только своим.
Если меня что и удивило, так это то, что он выбрал для этой миссии Сату́рио. Отто демонстративно называет своими детьми всех кочевников, работающих под его началом, и заявляет, что любит их одинаково. Но это, разумеется, брехня и игра на публику. Сложно игнорировать тот факт, что некоторых кочевников он просто усыновил, а в некоторых течет его кровь, пусть и непрямой линии. Сатурио как раз из таких.
Но он же из тех, что поумнее. Возможно, поэтому и выбрали. Себя он в руках держать умеет, и это хорошо, потому что ему придется присматривать и за сестрицей. Не чтобы она не пострадала, а чтобы она никому из нас голову не откусила. Судя по хищному взгляду, это тоже вариант. Впрочем, Бру́ция еще ни разу ни на чем крупном не попадалась – или ее семье удалось это скрыть. Так что пускай пялится, никого из собравшихся она смутить этим не может, мы тут фанатики, не до нее нам.
До системы красной звезды мы добрались без проблем. Место было неуютное: свет этот кровавый, гигантские каменные осколки, заполонившие пространство. Это давило, создавало ощущение, что мы оказались в брюхе у какого-то гигантского космического монстра. Ползем теперь в напрасной надежде на спасение, которого просто нет… Не самая приятная картина, и мои спутники в большинстве своем предпочитали не выглядывать в иллюминаторы, их это нервировало. Всех, кроме кочевников, этих вывести из себя сложнее, но им смотреть было не интересно.
А вот я очень внимательно наблюдал за этой солнечной системой и почти сразу заметил кое-что настораживающее. Однако с выводами я пока не спешил, на моей памяти преждевременные выводы выкопали не одну могилу.
Бернарди подвел челнок к обломку корабля мягко, на максимально доступное расстояние. Вот теперь уже свободных мест возле иллюминаторов не осталось, все мои спутники прильнули к стеклам. Да и я в стороне не отсиживался – там было, на что посмотреть!
Уже на видео срез выглядел впечатляюще. Но там еще можно было надеяться на ошибку техники, помехи, сбой оборудования… Теперь же мы получили возможность наблюдать то, что осталось от «Марии Яниссар», своими глазами. Мы должны были верить, хотя верить не хотелось. Разум привычно искал всему объяснения, а отсутствие таковых его пугало.
Срез оказался не просто гладким. Он оказался зеркальным. Полагаю, нет смысла говорить, что такого прежде не видел ни я, ни кто-либо из моих спутников. «Мария Яниссар» была сделана из сплава, стандартного для космических кораблей того времени… да и нашего тоже, за тридцать лет ничего принципиально не изменилось.