– Ах! Вы опять! – прервала его Наташа. – Не надо!
– Нет, вы помолчите, послушайте меня, – остановил ее Евдокимов. – Девочки не было бы в живых. И я хочу вас попросить помочь мне в том, чтобы не было других жертв.
Он внимательно посмотрел на Наташу.
– Вы комсомолка, – сказал он. – То, что я вам скажу, я прошу сохранить в секрете…
И Евдокимов откровенно рассказал Наташе то, о чем не считал нужным говорить Анохину.
– Мы интересуемся жизнью Анохина гораздо больше, чем он думает, – закончил Евдокимов. – Именно потому, что он решил вновь стать человеком, за ним идет охота. Они его хотят убить за то, что он вырвался из их рук и чтобы припугнуть других, чтобы другим неповадно было…
– Но чем же я могу быть полезна? – спросила Наташа, недоумевая.
– Многим, – ответил Евдокимов. – Вы осторожны и внимательны, это показало вчерашнее происшествие. Вот я и хочу просить вас взять Анохиных под свое наблюдение, взять их, так сказать, под негласную опеку. Ваше дело – только присматриваться. Со стороны заметнее то, чего сами они могут не увидеть…
Наташа задумалась.
– Трудная задача, – нерешительно произнесла она. – А если я не услежу?
– Да вы не подумайте, что я вверяю вам охрану жизни Анохина, – сказал Евдокимов. – Мы сами будем его оберегать, но вы можете нам помочь. Смотрите во все глаза. Это единственное, что от вас требуется, и в случае чего звоните мне, а если не будет уже времени, кричите изо всех сил!
Наташа улыбнулась.
– Как вчера?
– Да, как вчера, – серьезно сказал Евдокимов. – Вчера вы сделали большое дело.
– Но я ведь скоро пойду в школу… – предупредила его Наташа.
– Ну и что из того? – сказал Евдокимов. – Ходите себе на здоровье, но только не забывайте о тех, кто находится с вами рядом.
11. Некролог без пяти минут
Не успел Евдокимов прийти на работу, как его вызвали к генералу.
– Уже два раза спрашивал, – сказал секретарь отдела лейтенант Мусатов. – Приехал ни свет ни заря, меня еще не было, и сразу: «Где Евдокимов?»
– А в чем дело? – заволновался Евдокимов. – Не знаешь?
– Не говорил, – сказал Мусатов. – Но, я вижу, нервничает.
Евдокимов вздохнул.
– Докладывай.
Мусатов вошел в кабинет и тотчас вернулся.
– Заходи. Говорит, поздно приходишь.
Евдокимов вошел в кабинет.
Генерал сидел за столом и писал. Он не поднял головы при появлении Евдокимова, хотя не мог не слышать, что тот вошел.
Евдокимов ждал, когда генерал к нему обратится. В течение нескольких минут царило молчание.
Наконец генерал поднял голову.
– Ах, это вы, Дмитрий Степанович? – сказал он язвительно-любезным тоном. – Рад вас видеть!
Его тон не предвещал ничего хорошего: подчеркнутая любезность означала, что генерал не в духе. Он испытующе посмотрел на Евдокимова.
– Как там у вас? – спросил генерал.
– Насчет Анохина?
– Вы догадливы, – ответил генерал. – Совершенно верно, меня интересует ваш подопечный.
– О покушении на ребенка я вам докладывал, – сказал Евдокимов. – После этого не произошло ничего существенного.
– Наступило, так сказать, затишье? – спросил генерал. – Жадов на некоторое время притих и не подает признаков жизни?
– Так точно! Наступило некоторое затишье.
– Вы так полагаете? – спросил генерал с нескрываемой язвительностью.
– Так точно! – подтвердил Евдокимов, не понимая, почему генерал сердится.
– Ну-с, докладывайте, – сказал генерал. – Что же вы делаете?
– За Анохиным неотступно наблюдают два наших работника, – доложил Евдокимов. – Я тоже не выпускаю его из своего поля зрения.
– А Жадов? – нетерпеливо перебил генерал. – Я уверен, Жадов тоже неотступно кружит возле Анохина…
Он взмахнул перед лицом Евдокимова какой-то газетой.
– Вы эту газетку знаете?
Он протянул газету Евдокимову. Это был номер «Посева», эмигрантской русской газетки, издаваемой в Западной Германии.
– Видеть ее видел, – сказал Евдокимов, – но вообще не читаю.
– И напрасно! – Генерал помахал перед собой пальцем. – Из этого поганенького листка можно извлечь кое-что полезное…
Евдокимов ждал, что скажет генерал.
– Садитесь, садитесь, Дмитрий Степанович, – предложил ему генерал. – «Сейте разумное, доброе, вечное!» Вот «Посев» и сеет. Посмотрите на последнюю страницу, найдите там некролог…
Евдокимов пробежал глазами по странице.
– «Смерть предателя»? – спросил он, прочитав один из заголовков.
– Да-да, – оказал генерал. – Прочтите и скажите мне, что вы думаете по этому поводу.
Евдокимов прочел статейку. Оказывается, она была посвящена Анохину. В статейке говорилось о том, что Павел Анохин, выдававший себя за деятеля русского национально-освободительного движения, оказался чекистским провокатором и по решению штаба повстанцев, активно действующих под Москвой, приговорен к смерти и казнен…
«Так будет поступлено со всеми, – заканчивалась статейка, – кто вздумает изменить благородному делу освобождения России от ненавистного коммунистического ига».
– Ну-с, что вы по этому поводу скажете? – спросил генерал.
– Ерунда какая-то, – ответил Евдокимов. – Анохин жив и здравствует. Обычная брехня!
– Нет, не брехня, – возразил генерал. – Они знают, что пишут. Если они пишут, что он убит, значит, они уверены в том, что он убит или будет со дня на день убит. Понятно? И если он в данную минуту еще не убит, его смерть ходит за ним по пятам. Это дело их престижа!
– В таком случае дело нашего престижа не допустить этого убийства, – сказал Евдокимов.
– Ага, это вы понимаете? – насмешливо произнес генерал. – Зачем же вы уверяете меня, что Жадова можно некоторое время не опасаться?
– Я сказал, что Жадов на некоторое время притаился, – поправился Евдокимов.
– Притаился, но не успокоился, – подчеркнул генерал. – Он готовится к прыжку, и смотрите, если вы не уследите…
Генерал не договорил.
– Попробуйте еще раз прощупать явки, которые были даны Анохину, – посоветовал генерал. – Сейчас, в связи с появлением Жадова, возможна активизация… – Он помолчал и вопросительно посмотрел на Евдокимова. – А что поделывает господин Эджвуд? По-прежнему увлекается фотографией?
– Что-то не слышно, – сказал Евдокимов. – В последнее время его вообще мало видно и слышно.
– Ну вот! – упрекнул его генерал. – Жадова не слышно, Эджвуда не видно, а Анохина со дня на день должны убить…
Генерал порывисто повернулся к Евдокимову и бросил на него хитрый вопросительный взгляд.
– Вы, кажется, хотите что-то сказать?
– Так точно! – Евдокимов вытянулся в своем кресле. – У меня появилась одна мысль, товарищ генерал, и я думаю…
– Вот и отлично! – быстро перебил его генерал, продолжая хитро улыбаться. – Как говорится, мысли великих людей сходятся. Насколько я понимаю, господин Эджвуд будет торопить своего подручного. Им нужна смерть Анохина. Вы понимаете, она им очень нужна! Поэтому ваше положение особенно сложно, вы должны смотреть в обе стороны. Но если мы сумеем схватить этого господина за руку, мы попросим его убраться от нас восвояси…
Генерал встал, вышел из-за стола и прошелся по кабинету.
Тотчас поднялся и Евдокимов.
– Вот об этом я и хотел вас предупредить, – сказал генерал. – Все это вы знаете, но они будут наращивать темпы, и я прошу вас быть начеку. – Он помедлил и добавил: – И еще есть одна загадка, которую нам никак не удается решить… – Он вопросительно взглянул на Евдокимова. – Догадываетесь?
– Штаб? – спросил Евдокимов.
– Да, штаб, – подтвердил генерал. – Штаб, штаб… Что это за штаб? С одной стороны, явная нелепость, а с другой… Должно же что-то под этим скрываться? Дыма без огня не бывает.
Генерал прошелся по кабинету, остановился у окна, посмотрел на улицу.
– Так вот, Дмитрий Степанович, придется вам еще раз поискать штаб этих повстанцев. Быть может, они перешли на другую волну, на другие часы. Ищите!.. – сказал генерал, заключая разговор. – А что касается Анохина, вы обязаны сохранить его жизнь. Вы должны сделать все, чтобы этот некролог так и остался некрологом без пяти минут.
12. Каменный дождь
Наташа отнеслась к поручению Евдокимова очень серьезно, и все же для нее в нем заключался какой-то элемент игры.
До сих пор она жила только своей жизнью: она встречалась, знакомилась, общалась и интересовалась другими людьми лишь постольку, поскольку они имели какое-то отношение к ее собственной жизни, – а теперь ей приходилось интересоваться чужой жизнью, не имеющей никакого отношения к ее собственной, и ей это даже начинало нравиться.
Она