Глава 8
Я сплю, что ли? Опять в том самом каменном мешке без света и звука? Но меня разбудили и вывели, я помню… Тем не менее под рукой жесткая шерсть на холке друга, мокрый нос тычется в шею холодом, а не менее мокрый язык, наоборот, горячо лизнул ухо.
— Алешка, фу! — машинально отмахнулась я и села. Точно, каменный мешок. И сна ни в одном глазу. Только вот…
— Алешка⁈
— Р-р-р-рав!
И сразу зажегся свет. Неяркий, мягкий, но я все равно зажмурилась от неожиданности, закрылась рукой. И, только проморгавшись, смогла рассмотреть, что происходит вокруг.
— Алешка⁈ Погоди… ты чего так подрос? И оброс…
Да, я была в этой камере предварительного медитирования не одна. Вместе со здоровенным псом. То есть… волком⁈ Да еще и полярным, похоже. Или вовсе древним: я смотрела документальный фильм про волков ледникового периода — они были раза в два крупнее наших серых. Вот сейчас один передо мной и сидел, радостно вывалив язык и скосив такие знакомые янтарные глаза к носу.
— Э…
— Р-р-рау! — Алешка, больше у меня сомнений не осталось, подскочил, вильнул пушистым хвостом и мотнул башкой в сторону двери. Приоткрытой.
— Погоди. — Радость и недоумение смешались в голове, а потом сменились тревогой: — Но я же выбрала Милу…
— Р-р-рау! — настойчиво позвал друг и потянул меня за капюшон, призывая встать.
— Да, хорошо, — машинально отозвалась я и вскочила. — Ты прав. Бежим! Мне надо проверить!
Увы, далеко убежать нам не дали. Во-первых, из каменного мешка я выскочила через ту же дверь, через которую вошла, но вовсе не в то помещение, с которого началось мое посещение храма великой богини-матери. Во-вторых, три дежурившие там храмовницы отчего-то принялись ахать, охать, падать в обморок и верещать что-то про нового покровителя рода. И на меня таращились, будто я не из их же затвора выбралась, а минимум с того света.
Но мне некогда было с ними объясняться, я хотела как можно быстрее найти Милу и понять, получилось ли у меня ей помочь. А вдруг богиня сама все перерешала за меня и выдала мне Алешку взамен потерянной подругиной молодости⁈
Нет, я, конечно, вцепилась в теплую шерсть обеими руками и уже не была так уверена, что преодолею искушение еще раз. Но Мила… Мила должна быть спасена! И если это не так — мне все равно, я вернусь в храм, в лабиринт, в космос, куда угодно! И добьюсь этого!
Отмахнувшись от храмовниц, явно чего-то хотевших, мы с Алешкой развернулись и отправились на поиски выхода. Как теперь попасть к тому боковому крыльцу, где я оставила друзей? Да тут не просто лабиринт в храме, тут сам храм так сделан, что впору вспомнить гостя с юга, попавшего в Институт чародейства и волшебства.
«Кто так строит, э⁈ Ну кто так строит⁈»
Удивительно, что, пока мы с псом блуждали внутри огромного здания, к нам никто не приставал и даже не подошел. Храмовницы куда-то сами делись, а мы шли, ориентируясь по солнцу в больших витражных окнах. Мила и Лис должны ждать у северного крыльца, стало быть, нам направо… О! Знакомый холл!
Но радовалась я рано. В холле никого не было, дверь наружу не открывалась, а когда я выглянула сквозь маленькое оконце в этой самой двери, площадка перед ступеньками была пуста.
Куда они делись⁈ Ох, а сколько времени вообще прошло? Мне-то до сей секунды казалось, будто не больше часа. А на самом деле… сколько я спала? Бегала по лабиринту, разговаривала с богиней. День, неделю? А может, месяц? Год⁈ Или…
Тревога и непонимание вылились в то, что я рванула несчастную запертую дверь так, что она сдалась. Только заскрежетала зверским скрипом, будто сто лет не смазывали. Меня с макушки до пят прошило страхом — это ж сколько времени прошло, если, когда я в нее входила, никакого скрипа в помине не было⁈
— Вот нетерпеливая девица, не угонишься, — пропыхтели вдруг у меня за спиной. — Да погоди ты, не торопись. Нет там сейчас твоих друзей. В другом они месте.
— Где⁈ — Я живо обернулась, схватившись за волчий загривок, чтобы не упасть.
Пожилая женщина в белом платье и белом платке улыбнулась мне удивительно знакомой улыбкой. Я ее не знала, но и узнала одновременно. И голос узнала — именно с ней был тот разговор в пустоте, когда меня заставили выбирать между Милой и Алешкой.
— Твою просьбу я выполню, деточка, — сказала женщина. — Ты не беспокойся. У твоей сердечной подруги появился шанс снова стать молодой. Но для этого ей самой надо кое-что сделать, кое-чему научиться и кое-кого проверить.
— Лиса? — догадалась я.
— И его тоже. Но прежде — так называемых родственниц. Пусть сама решит, вернется ли она в их семью, войдет ли в род мужчины, захочет ли стать Волковой… — тут воплощение богини посмотрело на моего мохнатого спутника и снова улыбнулось, — или решит основать свой собственный.
— А я теперь что, Волкова? — Я даже растерялась как-то. — Не Барятинская? — И, дождавшись подтверждающего кивка, продолжила расспросы: — А прочему Волкова, а не Волковская? Роды без магии? Но я же…
— Ты, как пришедшая из-за грани, можешь и не знать, — коротко улыбнулась собеседница. — Да не вскидывайся, твой секрет из храма не выйдет, незачем это. Не просто так ты сюда попала и стала Ольгой. Ее душа ушла, но заступничество свое и память тебе оставила. А за подруженьку свою ближайшую и вовсе благодарна навечно. Вот и Алешу твоего попросила, чтобы именно он стал покровителем нового рода. Для того пришлось корни его будить, человеком не поковерканные, вглубь истории далеконько забраться, пока истинный облик предка найден был. И теперь ты не просто девчонка с пограничья, потерявшая магию выгоревшая боярышня, наследница не последней в свете семьи. Теперь тебе сила дана, чтобы новый род основать. Изначальный.
Я ее внимательно слушала, то ужасаясь осведомленности, то наматывая сведения на ус. Как про настоящую Ольгу услышала — морозом по спине прошибло, но быстро прошло. За что она меня благодарит? Мила и мне друг, разве можно было ее бросить?
— А в изначальном роду нет надобности боярскими суффиксами мериться, — закончила меж тем женщина. — Сейчас мало кто об этом помнит, навертели дуростей вокруг фамилий, какая знатнее да длинее. Но кому надо — те правду ведают. И помалкивают, позволяя дурням надуваться спесью, а простых людей величать изначальными именами.
— То есть Вьюжины… — тут же догадалась я.
— Больше других помнят, — кивнуло воплощение богини. — Они тоже ослабели с течением лет,