С чего бы глазу-то плохо видеть? Ну, синяк у него под глазом. Откуда и взялся? Кажется, я ему в лоб давал, а не в глаз? Вот про Савушкина, здесь да, не удастся Андрееву еще одну статью влепить, за нападение на полицейского чина. Тот был в статской одежде… Но ему и того, что имеется, на каторгу хватит, как бы даже и не бессрочную. Но я не судья, приговор не мне выносить.
— Жалобу подавайте, я ее доставлю, и прямо окружному прокурору. Может, сам-то прокурор и не рассмотрит, он человек занятой, но его помощник — точно все рассмотрит.
Рассмотрит и ответ напишет. Вот, хоть прямо сейчас. А вот коли ты, любезный мой, все-таки со мной говоришь, значит, и дальше говорить станешь. Желательно только, чтобы побыстрее. Устал я от города Кириллова. Мне достаточно первичных показаний подозреваемого, а потом этапируем его в Череповец, там мы еще поговорим, если понадобится. А нет — так и ладно, пусть сидит до суда. Это в 21 веке нужно предъявить обвинение, а потом следует допросить подследственного в качестве обвиняемого.
И показания госпожи Зуевой уже не нужны, нет необходимости подтверждать алиби Никитского, а допрашивать прислугу я отправил Савушкина — пусть стажируется. Все, что осталось — сам господин Андреев.
И как же мне к нему подкатиться? Конечно, доказательств у меня выше крыши, но у нас главным считается признание самого подозреваемого. Значит, если я удивлялся этой штуке — троакару, то почему бы еще не поудивляться?
— Вы талантливый человек, господин Андреев, жаль только, что свой талант потратили не на нужное дело, а на преступление.
— Вы это о чем? — недоверчиво посмотрел на меня ветеринар.
— А вот об этом, — хмыкнул я, вытаскивая из ящика стола сверток. Развернув, показал троакар ветеринару. — Не обессудьте, в руки я вам этот инструмент не дам, меня дома невеста ждет, а еще и сестренка младшая, но скажите — как вы до такого додумались? Недавно узнал у сведущего человека, что англичане похожий инструмент создали — мочу из человеческого организма откачивать. А вы, значит, придумали, как у коров бочину протыкать? Гениально!
— Вы, господин следователь невежда, — усмехнулся ветеринар. — Я не бочину корове протыкаю, а произвожу прокол рубца у коровы.
— Эх, господин Андреев! Вы даже не представляете — насколько я невежественен! Сижу вот, смотрю на вас и думу думаю — как это вы сумели? Ни профессора не догадались такую штуку сделать, ни академики! А тут, вроде, простой ветеринар. Вам за такое открытие следует орден дать, или какую-нибудь научную премию. Если вам на ваше изобретение бы патент взять, то потом огромные деньги зарабатывать станете. На хирургический-то троакар уже патент взят, а вот в ветеринарии ваше слово первое.
Андреев поморщился, потом вздохнул и сказал:
— Да ничего сложного-то и нет. Я сначала рубцы ножом протыкал, по старинке, но там, вот что плохо — прокол может закрыться, края раны сойдутся, газы не выйдут, а коли имеется трубка — тогда надежнее. Только я слово троакар не использовал. Говорил — стилет ветеринарный.
— Я бы ему вообще дал название — стилет Андреевский. Неужели все сами сделали? — восхитился я. — И стержень — спицу то есть, выковали, и трубочку приспособили?
— А что тут сложного? Зашел к мужикам на кузню, железку подобрал, да и выковал. С медью — тут посложнее, но все равно — достал полоску, да в трубку свернул. С рукояткой не сразу получилось — раскалывались.
— Кузнецы-то не подсмотрели? — озабоченно поинтересовался я. — Вдруг видели, как вы делали, а потом переймут?
— А, куда им додуматься⁈ — пренебрежительно фыркнул ветеринар.
— Так вроде — толковые кузнецы? Я с ними пару раз дело имел, вроде и ничего.
— Это кто же толковый? Прохор Никулишкин или Ванька Смолин? Да они только хихикали — дескать, в заднице у коровы господин ветеринар ковырять станет! И что там наковыряет? Может, золото? Так они и без ковыряния этого золота пуд принесут.
Ах ты умница! А я-то боялся, что сейчас ветеринар пойдет в отказ — дескать, троакар этот впервые вижу, ничего не знаю. Теперь у меня еще и пара свидетелей есть. Так, вдруг пригодятся?
— Андреев, давайте заключим сделку, — предложил я.
— Какую сделку? Взятку, что ли, с меня хотите взять? Так мне уже сказали, что в доме у меня обыск был, деньги нашли, да и все остальное. И родителю у меня бедные — на отцовскую пенсию живут, имений у нас нет.
Что да, то да. Пока Андреев сидел в камере, в его доме шла основательная работа. Причем, господа полицейские, под моим присмотром, трудились не покладая рук. И «прятка» у ветеринара была затейливая. Драгоценности он припрятал в склянке с каким-то порошком, а деньги засунул в тайник на повети. Так что, все изъято, все приобщено к делу. В том смысле — что деньги пересчитаны, все драгоценности описаны и под расписку переданы самому Никитскому на ответственное хранение. Опись и расписка в деле.
Еще отыскали рабочий халат ветеринара — некую хламиду, которую можно накинуть поверх обычной одежды. Грязная, в пятнах крови. Увы, нет возможности отдать халат на экспертизу, не смогут отличить кровь животных от человеческой, но я все равно эту хламиду изъял и приобщил к делу.
Еще я голову ломал — с чего это городовые проявляют несвойственную им энергию, а позже узнал, что господин Никитский пообещал им премию — по десять рублей на брата за работу, а тому, кто отыщет деньги и сокровища — по сто рублей. Что ж, материальные стимулы поважнее моральных. Теперь я верю, что Николай Александрович ретивый помещик и толковый хозяйственник. Я бы, конечно, шиш городовым дал, а не премию, но кто запретит хозяину украденных ценностей бросаться деньгами? Но шепнул на ушко вдовому помещику — мол, если тот отстегнет небольшую толику средств городовому Звездину и моему «камердинеру» Савушкину, то глаза на это закрою. Все-таки, эти парни спасли отставного майора не от тюрьмы, но от изрядных неприятностей.
Я потом еще и рапорт с предложением наградить унтеров напишу. Заслужили. Хотя… Лучше не рапорт, а заметку в «Вестник МВД» отправить. Да, там