На этот раз я наблюдал за происходящим с легкой колесницы, стоявшей рядом с другой, на которой был Видарна. К борту моей привязан Буцефал. Собираюсь поучаствовать в сражении, когда наша конница пойдет в атаку. Сперва все шло строго по нашему плану. Фаланга неторопливо, чтобы не устать раньше времени, шагала навстречу врагу, который ждал на месте. Когда между армиями оставалось метров четыреста, у повстанцев не выдержали нервы. Непрофессиональные воины без приказа с криками, ревом ломанулись навстречу нашей фаланге. Более того, не решаясь сражаться с всадниками или давая возможность своим поучаствовать в бою, сместили фланги ближе к центру. Вот тут-то уже наша конница без приказа рванула в атаку, растекаясь вширь. Передние налетели на вражеских всадников, а середина и задние ударили во фланги пехоте, быстро сминая ее.
Крестьянское ополчение сломалось минут через десять, когда увидело, как удирает их предводитель с уцелевшими всадниками. Кто поумнее, рванул вверх по склонам гор. Задние побежали к городу Маруш, преследуемые конницей, а остальные падали ниц и орали, что сдаются. Я даже не стал отвязывать Буцефала.
— Какой шах, такое и войско! — бросил я иронично Видарне.
— Я передам твои слова шахиншаху! — скаля в улыбке крупные, лошадиные зубы, пожелтевшие, но все здоровые, пообещал сват.
До вечера шел сбор трофеев и подсчет убитых и плененных врагов. Это требование нового правителя Хшассы. У него мистическая любовь к цифрам. Как доложили Видарне, первых насчитали три тысячи восемьсот двадцать семь, вторых — четыре тысячи триста двадцать девять. Не думаю, что первая цифра точная. Наверняка прибавили несколько сотен. Ко второй претензий меньше, потому что на следующий день пленные были проданы в рабство торговцам, следовавшим за нами. Уж кто-кто, а рабовладелец три раза пересчитает товар перед тем, как заплатит за него.
Видарна отправил в Вавилон сообщение о победе и с вопросами, что делать дальше и как поступить с добычей? Ответ получили в Экбатане, возле которой мидийская байварабам встанет лагерем, чтобы воины из этого города могли навестить семьи, расслабиться после похода и трех сражений. Шахиншах Дарайвауш поздравил с блестящей победой над превосходящим по количеству противником, приказал организовать оборону города и ждать указаний, не давать пройти в Вавилонию мятежникам, если вдруг попробуют. Захваченные трофеи разделить между воинами, согласно статусу каждого. Легкий пехотинец получал одну долю, тяжелый — полторы, кавалерист — две, датапатиша — три… байварапатиша — пятьдесят. У меня полдня ушло на то, чтобы подсчитать, кому сколько выдать. Старался быть предельно честным. Мои сыновья и так нехило приподнимутся по деньгам. Свою долю разделил между ними поровну. Мне хватит того, что имею в Вавилоне.
77
Приняв титул шарра Вавилона, шахиншах Дарайвауш направил стопы свои в Мидию. К тому времени его отец Виштаспа нанес Фраватишу еще одно поражение в Парфии, перебив шесть тысяч триста сорок шесть и взяв в плен три тысячи триста тридцать шесть мятежников. Дважды битый самозванец сбежал в северные районы Мидии, начал собирать новую армию. Находились полезные идиоты, решившие погибнуть за то, чтобы он правил ими. Наверное, это очень важно, чтобы часть твоих доходов забирал именно вот этот человек, а не вон тот, особенно, если сумма одинаковая. Хотя могу недооценивать мятежников. Возможно, это были вполне себе рациональные негодяи, которые решили пограбить во время пожара, но что-то пошло не так. До нас доходили сообщения, что сторонники Фраватиша жестоко расправляются с теми, кто поддержал Дарайвауша. По странному стечению обстоятельств, таковыми оказывались только богатые.
В конце персидского месяца адукапиш или вавилонского аяру (апрель-май) армии встретились в долине неподалеку от города Кундуруш. В горах трудно найти приличное место, чтобы пацаны смогли проявить удаль в полной мере. На этот раз нас было немного больше, не говоря уже о качественном превосходстве по броне, оружию и боевому опыту победителей, а не проигравших. Драться с тем, кого уже бил, намного легче, предыдущий успех придает уверенности. Построение было таким же, как в прошлый раз, но, поскольку долина былау́же, построение получилось глубже и лучников расположили на склонах гор, куда коннице было труднее забраться. Сражением командовал сам шахиншах Дарайвауш и помощниками у него были байварапатиши, поэтому я напросился командовать конницей правого крыла, в которое входила хазарабам под командованием моих сыновей.
Утро было прохладным. На камнях осели капли росы, которые светились, как бриллианты, в лучах яркого южного солнца. В доспехах было не жарко, от чего я отвык. Обычно облачишься в них — и уже через полчаса мокрый от пота, а сейчас было комфортно. Дул свежий ветер в сторону врагов, и солнце скоро будет светить им прямо в глаза, что было нам в плюс. Буцефал, который провел всю ночь на пастбище, тянулся к зеленой траве, чудом выросшей на каменистом грунте. Я сдерживал его, потому что подчиненные продвигались вслед за мной, и мы уже выдвинулись немного вперед, подавая дурной пример фаланге из тяжелых пехотинцев.
Первыми загудели большие барабаны, зарбы, широкие вверху, где натянута кожа, и узкие открытые внизу, по которым колотили с размаха два человека массивными деревянными колотушками. Сразу же подключились томбаки, такие же, но меньше, обслуживаемые одним музыкантом. Вслед за ними загудели карны — длинные прямые трубы конического сечения с раструбом на конце, позаимствованные, скорее всего, у ассирийцев. Они послужили сигналом к атаке. Вся наша армия неторопливо, стараясь держать строй, двинулась на врага.
Я тоже поехал, придерживая Буцефала. Конь рвался вперед, как ретивый новобранец. Наверняка запомнил, что финиш во вражеском лагере, до которого надо доскакать, как можно быстрее. Вражеская армия тоже пришла в движение. Нас разделяет метров восемьсот. С такой дистанции она кажется единой серо-коричневой массойс редкими очень темными или светлыми пятнами, ползущей, вопреки законам физики, вверх по склону, еле-еле наклоненному в ее сторону. По мере сближения начала фрагментироваться на небольшие подразделения, а потом и на отдельных воинов. Среди всадников, скакавших в мою сторону, я разглядел облаченного в высокий остроконечный бронзовый шлем, похожий на колпак мага, на вершине которого был закреплен пучок длинных белых страусовых перьев, делавших его раза в два выше. Такое недоразумение, не несущее никакой дополнительной защитной функции, мог напялить на себя только человек с чрезмерно раздутым самомнением, для которого самой важной целью в жизни является желание быть в центре внимания любой ценой. Именно такой болезнью должен страдать самозванец. Я сместился малость влево, чтобы оказаться напротив него.
Мерный ритм сближения армий вдруг