Мама опять помотала головой. Она до сих пор держала в руке конверт с фотографиями.
— Нет. Но если будут спрашивать, говори, что в отпуск.
— То совсем не говори, то ври… Мать, ты меня чему вообще учишь?
— Жизни, — сказала мама не своим голосом.
У неё такой теперь часто бывал. Мама зачем-то отошла в сторону, к парковке. Встала на незанятое место.
— Виктор! Вить! Послушай! У тебя завтра тест по русскому. Я завтра еду в посольство за визами. Могут их дать, могут не дать, никто не знает. На всякий случай постарайся написать как следует, чтобы можно было подать документы в лицейский класс. Ты меня понял?
Витя смотрел на асфальт. Там была лужа машинного масла.
— Мам, тут чья-то машина описалась!
— Господи, ты чем меня слушаешь вообще?
Мама дёрнула Витю за руку. Сильно. Будто он был маленьким и они снова опаздывали в детский сад. Он вырвался. Тут им бибикнули. Тот, кто хотел припарковаться на этом месте, высунулся в окно и закричал на Витину маму:
— Курица!
А мама вдруг заорала:
— Да, я курица! И я этим горжусь!
И очки поправила. И хрюкнула!
Витя тоже хрюкнул. Потом они отошли в сторону.
— Вить, ну ты точно всё завтра сдашь?
— Да точно, точно. Что ты так переживаешь, будто нам на голову бомбы падают? Ты что, думаешь, от твоих переживаний что-нибудь изменится?
Витя хотел добавить, что надо к жизни относиться проще. Но тут мама спросила:
— Мороженого хочешь?
— А когда я его не хотел? Мы за ним туда вернёмся? — Витя кивнул на торговый центр.
— Ни за что в жизни. Возле дома купим. Вить, ты какое мороженое будешь?
— Шоколадное.
— А я — клюквенное, — сказала мама.
Витя вспомнил:
— Нам сегодня ветеран рассказывал, что они в войну только клюквой питались. У них фашисты сожгли все дома в их деревне. И они жили в лесу и собирали грибы и клюкву. Я понял, о чём надо было его спросить: а вы клюкву потом хоть раз ели или вы её до сих пор ненавидите?
Чика и Дурак
Зелёная площадка была занята. На горку, лазилку и качели набилась мелкотня. На скамейках сидели мамы мелкотни.
Лёха сказал:
— Пацаны, погнали в беседку.
И они ушли на изнанку Лёхиного дома, в беседку за тем местом, где раньше были гаражи. В беседке стоит стол, за которым в домино играют. Или в карты. А у них тоже были карты, Серый притащил.
Обычно Серый не с ними, у него то сборы, то тренировки. Режим и мама строгая. Но сегодня Серый пришёл в школу с забинтованной рукой. Несколько раз объяснил:
— Вчера на треньке.
И все смотрели на Серого так, будто он рукопашкой занимается. А он вообще-то просто теннисист. И даже по физре не самый лучший.
У Серого, Вити и Ярика физра была последним уроком, на стадионе. Они потом переодеваться не стали, прямо так на Зелёную пошли. А у Лёхи ещё два урока было, технология. Но он вышел из школы с ними. Охранница поверила, выпустила нормально. Наверное, она считает, что Лёха не в пятом учится, а в четвёртом, вместе с ними. А про Ярика она, наверное, думает, что он класса из второго. Ярик самый мелкий у них. Когда на физре строятся сперва все парни по росту, а потом девочки, как раз за Яриком девчонки начинаются. Обидное место.
Ярик спросил:
— Мужики, во что играть будем?
Лёха на него сразу покатил:
— А ты в карты-то умеешь вообще?
Тогда Ярик взял у Серого колоду и начал её из одной ладони в другую перекидывать. Сперва красиво было, потом сбился. Лёха заржал.
Серый сказал:
— У нас один пацан так умеет, что они вообще на лету переворачиваются.
Витя уточнил:
— В подкидного или в переводного?
Решили, что и так и так сразу.
Серый на стол рюкзак поставил, чтобы за ним свои карты прятать, а то ему одной рукой неудобно и держать, и бить.
Но он нормально играл. Витя и Лёха тоже нормально. А Ярик всё-таки не очень, он сперва короля с валетом спутал. Ярик сказал:
— Это потому, что я давно не тренировался. Я на даче дедушку всегда обыгрываю.
Лёха сразу вскинулся:
— Вот и играй с дедушкой.
Ярик ему спокойно ответил:
— Сегодня и начну. Мы сегодня на дачу поедем.
Серый сказал:
— А мы завтра с утра.
Тут Серый из своего рюкзака как бы незаметно достал плеер и начал на нём наушники распутывать. И Ярика локтем пихнул:
— Слышь, Седой, помоги?
«Седой» — потому что у Ярика теперь фамилия Седаков. До второго класса он Кузьмичёвым был, Кузей. А потом у него мама развелась и Ярику зачем-то фамилию поменяла.
Значит, Ярик теперь Седой. Лёху вон Чика зовут, потому что он Черкашин. Серого — естественно, Серым. Витю дома раньше звали Винтик…
Тут Лёха у Серого спросил про плеер:
— Ну и чего это такое?
А Серый ответил просто-просто, небрежно так:
— Вот, выиграл в субботу…
— У кого?
— Да на соревновании. В субботу играл, а вчера дали кубок, грамоту и это вот…
Лёха даже не сразу дальше спросил:
— За какое место?
— За второе.
— А за первое чего? Мобильный?
Серый криво пожал плечами, ему там повязка мешала.
— Не помню, может, и мобильный.
Лёха ожил:
— Эх ты… Не мог первое место занять.
Серый посмотрел в свои карты и молча перевёл на Витю три десятки. А у Вити тоже была десятка, козырная. Он дальше перевёл, на Лёху.
Лёхе крыть было нечем, он всё забрал. Сидел с веером. Смотрел, как Ярик ходит под Серого, и гнал всякую чушь. Если хочется смеяться, тогда она смешная.
Витя не смеялся. Вспоминал, как они с папой в карты играли зимой.
* * *
…Папа прилетел на американское Рождество и на русский Новый год. Он сразу простудился, потому что климат другой. Когда папа не спал, Витя приходил к нему на диван, и они играли в карты. Однажды прямо до утра доиграли, потому что папа до этого весь день проспал и ему больше спать не хотелось. Вите хотелось. Поэтому Витя зевал, но играл дальше. Прямо до рассвета. А они зимой поздние. Потом каникулы кончились. Очень быстро.
* * *
— Ты чего, задрых, что ли?
Оказывается, Серый на Витю опять перевёл. Пришлось отбиваться. Не смог.
Лёха сразу обрадовался. Он, оказывается, чужой беде радуется больше, чем своей победе. Витя раньше не замечал. Он раньше вообще почти ничего не замечал, просто жил.
А теперь знает, что скоро уедет, и поэтому