— Говорю же, нас не слышат, — фыркнул я. — А имею я в виду тех, кто стоит за ним. Светлоликие… им нужна была крепкая связь с нашим миром, чтобы черпать из него энергию. Наш мир для них… говоря понятным вам языком — как один из аккумуляторов. Проклятые Земли им довольно сильно мешали, ибо они пожирали излишки и не позволяли Светлоликим расширить свою связь. Тогда Светлоликие пошли на хитрость. Прежде чем брать из нашего мира энергию, они дали некоторым людям силу. Обманули их своими лживыми речами. Итог ты видишь, Иван. Светлоликие получили крепкую связь с нашим миром — Святую Русь. В месте их господства почти нет монстров, и люди здесь живут без забот и хлопот. Но большая часть мира от этого страдает.
Я тяжело вздохнул, вновь вспомнив Мирославу. Светлоликие обманули её, а я… Я не послушал её раньше. Я стал скелетом с могучим ядром, которому были чужды эмоции. Я прошёл путь эволюции волхва Мораны, чтобы спасти людей от неизлечимой болезни. Но людей я не спас, а этот путь завёл меня в тупик.
Когда я стал Хозяином Смерти, мне стало плевать на многое. Я потерял самого себя!
Почти.
Крупица меня в том скелете осталась. И лишь поэтому я дал Мирославе выиграть. Я не хотел убивать её. Мне хотелось верить, что она сможет помочь этому миру.
Но к чему всё это привело, а⁈ Что с ней сотворили эти могучие твари из других миров? Жива ли она? Помнит ли те дни, что мы провели вместе? Или время поглотило её, как поглощает всё сущее? Одиннадцать веков — целая вечность! Достаточно длинная, чтобы стереть даже самые яркие воспоминания.
Но почему же тогда мне всё напоминает о ней?
Я убрал купол и остановился.
Стоя посреди оживлённой улицы, я закрыл глаза, пытаясь уловить каждую нить её присутствия. Её энергия окутывала город невидимой паутиной, проникала в каждую щель, наполняла воздух. Она была в шелесте листьев, в пении птиц, в каждом прикосновении ветра.
Внезапно я почувствовал, как что-то тёплое и яркое начинает формироваться в глубине моей души. Печать… Она изменяется сама собой, словно моё сердце наконец-то нашло способ выразить то, что так долго хранило внутри. Узоры сплетались внутри меня, впитывая энергию города, силу рыцарей, свет летнего солнца.
Энергия Мирославы, рассеянная по всей Святой Руси, проникала в меня, дополняя то, что я создал ранее.
— Отец… — прошептал Иван-младший, но я едва слышал его.
Буря эмоций и энергетический фон вокруг запустили глубоко внутри меня мощный процесс. Я чувствовал, как Печать Возвращения к Жизни растёт и развивается, словно живой организм, питаясь моими чувствами, моей верой и надеждой на скорую встречу.
Я представил красивую улыбающуюся девушку с золотыми волосами и карими глазами — Мирославу. Невольно улыбнулся её прелестному образу и в этот же момент понял, что Печать стала оформляться ещё быстрее.
— Что происходит? — спросил Иван-старший, и в его голосе я услышал тревогу.
— Ничего, — ответил я, хотя сам понимал, что это не так. Ведь произошло что-то поистине невероятное. Печать Возвращения к Жизни сама собой вдруг улучшилась. Она сразу была невероятной и отличалась от других Печатей. Но сейчас… всего моего опыта не хватит, чтобы в полной мере объяснить произошедшее.
— Что-то в тебе изменилось, брат, — тихо произнёс Иван-старший. — Я чувствую это.
Только теперь я осознал истинную природу магии. Это не просто набор заклинаний и формул. Не сложные Узоры и Печати, создаваемые по заученным манускриптам с опорой на опыт прошлых поколений. Нет. Магия — это полёт фантазии! Танец чувств, в котором возможно решительно всё.
Мы сами ограничиваем свою силу. Мы сами сдерживаем свою магию.
— Пойдёмте дальше, — сказал я, бережно «осматривая» свою изменившуюся Печать. — Я проголодался.
Едва я об этом сказал, как мой живот громко заурчал. Впервые за долгое время! Я в самом деле хочу есть! Физически! А не потому, что благодаря Узорам еда стала для меня одним из способов восстановить энергию.
Мы продолжали идти по оживлённым улицам Столицы, погружённые каждый в свои мысли. Печать внутри меня продолжала равномерно наполняться энергией, размеренно пульсируя и наполняя душу теплом жизни.
Внезапно мой взгляд привлекла одинокая фигура рыцаря, стоявшего на посту посреди площади. Что-то в его позе показалось мне странным, и я замедлил шаг, вглядываясь в его силуэт.
В этот момент рыцарь повернулся ко мне и несколько секунд сквозь щёлки в забрале смотрел мне в глаза.
А затем вдруг пошатнулся! Его колени подогнулись, он рухнул на мостовую и сдавленно захрипел.
Привычки целителей обоих Бессмертных сработали раньше, чем включился их разум. Буквально пару секунд спустя Иван-старший поддерживал голову рыцаря и изучал его тело с помощью магии света.
Я, разумеется, уже был рядом.
Почему упал рыцарь? Честно говоря, у меня есть только одно объяснение: что-то изменилось в энергетическом фоне города в тот момент, когда начала изменяться моя Печать. Сейчас эти изменения остановились, более того, энергетический фон стремительно возвращается в норму.
Но пока он не вернулся, моё присутствие подкосило первого же попавшегося на глаза рыцаря.
Любопытно… Светлоликие поэтому запретили учения волхвов Мораны? Видели в нём свою главную слабость?
Люди вокруг нас изумлённо перешёптывались, не понимая, что происходит. То, что один из легендарных хранителей города вдруг свалился без чувств, их сильно пугало.
— Что с ним, папа? — воскликнул Иван-младший, тоже бросившись к упавшему рыцарю.
— Не пойму, — хмуро произнёс Иван. — Но точно нужно поднять забрало, чтобы облегчить ему дыхание!
Забрало не хотело поддаваться, будто ему что-то мешало. Иван недоумевающе уставился на меня. Он, как и я, чувствовал странный защитный конструкт магии света, не дававший оголить лицо рыцаря.
Одним движением я вплеснул «смерть» в этот конструкт и начал поднимать забрало. Оно заскрипело, время вокруг нас словно остановилось…
А моё сердце вдруг сжалось, когда забрало оказалось полностью поднятым.
Передо мной было её лицо. Та же нежная линия скул, те же глубокие глаза, тот же упрямый подбородок. Она выглядела так же, как в нашу последнюю встречу, словно время совсем не коснулось её.
— Мирослава… — ошарашенно пробормотал я.
Глава 37
Это было её лицо.
Определённо.
Моё сердце пропустило удар, а потом заколотилось с удвоенной силой.
Но что-то было явно не так. Что-то ужасно неправильное чувствовалось в этом прекрасном лице.
Я несколько секунд пристально всматривался