— Я взял на себя смелость забронировать вам с Павлом билеты на самолет. Жить будете в гостинице при больнице. Все расходы оплачены. Мне только нужно ваше согласие и чтобы вы подписали эти документы.
Кладу на стол тонкую папку и двигаю к Валентине. Ее руки взлетают, и пальцы накрывают губы, а глаза наполняются слезами.
— Что? — пугаюсь. — Я влез не в свое дело? Простите, я просто знаю, как вы с Агатой переживаете.
А дальше происходит то, чего я совсем не ожидаю. Валентина вскакивает с места, и я тоже поднимаюсь. Она налетает на меня как ураган и виснет на моей шее.
— Спасибо, — произносит, всхлипывая. — Я отдам все деньги. Спасибо за эту возможность, Матвей.
— Вы что? — офигеваю, глядя по сторонам и замечая, как на нас пялятся посетители ресторана. Бля, никогда еще не чувствовал себя настолько неловко. — Перестаньте, все нормально.
Немного отодвигаю ее от себя и усаживаю на стул. Она то бледнеет, то краснеет. Рыдает, спрятав лицо в ладонях. Тогда я поднимаю ее и, приобняв, веду в кабинет управляющего. Когда, стукнув раз, открываю дверь, Сергей Сергеевич подскакивает со своего кресла, как и пара человек, сидящих напротив.
— Выйдите все, — приказываю, и работники отеля ретируются, косясь на Валентину. — Сергей Сергеевич, дай воды, — прошу, усаживая маму Агаты на широкий диван. Управляющий суетится, доставая из мини-холодильника бутылку с водой, передает ее мне. Открутив крышку, всовываю в руку Валентины. — Пейте.
— Что-то случилось? — суетится управляющий, не в состоянии спокойно стоять на месте.
— Все нормально. Оставь нас ненадолго.
— Ладно, — отзывается он и выходит из кабинета, прикрыв дверь.
Я жду, пока Валентина выпьет воду, потом забираю у нее бутылку и, закрыв, ставлю на столик.
— Простите. Я… мне стоило быть немного спокойнее, — икая, говорит она. — Просто я уже все ноги сбила о пороги инстанций и фондов. Столько взяток дала, не сосчитать, но все бесполезно.
— Теперь все это позади. Собирайте спокойно вещи и езжайте за новой почкой. Только скажите дату, когда будете готовы вылетать, потому что я забронировал билеты с открытой датой.
В дверь стучат. После моего громкого “да” она открывается, и заглядывает управляющий. Подходит и протягивает мне папку.
— Официант сказал, вы забыли на столе.
— Спасибо, — киваю ему на выход.
— Я даже не знаю, как благодарить вас, — говорит Валентина. Протягиваю ей платок, чтобы она вытерла глаза, под которыми черными пятнами растеклась тушь. — Пашка будет счастлив. Вы Агате уже говорили?
— Пока нет. Сами скажете.
Мне очень хотелось предстать перед любимой эдаким рыцарем в сияющих доспехах. Ну какой мужчина не захотел бы получить чистую благодарность и признание? Но помощь со здоровьем младшему брату Агаты — это не то, чем стоит кичиться. Любой нормальный мужчина сделал бы то же самое для своей самочки.
— Как же мне вас отблагодарить? — не унимается Валентина.
— Разрешите Агате переехать ко мне. Этого будет достаточно.
Внезапно Валентина перестает плакать и поднимает на меня удивленный взгляд.
— Вы собираетесь жить вместе?
— Если что, Агата еще не в курсе, так что прошу не портить сюрприз, — улыбаюсь я. Встаю и зову назад управляющего, который, словно верный стражник, стоит у двери в ожидании моих указаний. Войдя в кабинет, бросает взгляд на Валентину. — Сергей Сергеевич, Валентина уходит в бессрочный отпуск с сохранением содержания. Фонд на ее зарплату я выделю из своих средств. Временно можете взять ей замену, потому что она не выйдет на работу в ближайшие два-три месяца.
— Все нормально? — спрашивает он, снова глядя на маму Агаты.
— Да, все в порядке, но ей надо взять этот отпуск.
— Я могу… — отзывается Валентина, но я бросаю на нее взгляд, и она смыкает губы.
— Все понял. Когда оформляем?
— Сейчас.
Пока Сергей Сергеевич обтекает от приказа, подхожу к Валентине и присаживаюсь на корточки, взяв ее за руки.
— Так, поплакали, поудивлялись, пришло время включить маму. Оформляйте отпуск и езжайте домой собираться. У Агаты есть мой номер. Наберите или скиньте сообщение, когда выезжаете, и я решу с билетами и гостиницей, сообщу в больницу. О деньгах не думайте и без стеснения говорите мне обо всех своих потребностях. Подозреваю, что Павлу нужно будет специальное питание, может, лекарства. Не молчите об этом. Считайте, что мы открыли именной фонд для вашего сына. Все, я уехал.
Киваю на Валентину, и Сергей Сергеевич подходит к ней, а я возвращаюсь в офис. Приятно совершать хорошие поступки, но как же, блядь, неловко получать такую искреннюю благодарность. Чувствуешь себя богом, и в тот же самый момент хочется убежать от чувства смущения.
По дороге к машине набираю Агату.
— Привет, — отзывается она мрачным тоном.
— Что-то случилось?
— Нет. Просто занята. Давай позже созвонимся?
— Начинай собирать вещи, через пару дней ты переезжаешь ко мне, — говорю и кладу трубку.
Пусть переваривает. Раз занята, не буду отвлекать. И широко улыбаюсь, когда Агата перезванивает.
— Слушаю?
— Ты гребаный тиран! — выпаливает моя девочка, а я… завожусь. Черт подери, с полтычка от злости в ее голосе. — Не считаешь нужным спросить мое мнение?
— Я уже все решил. Зачем спрашивать? — дразню.
— Знаешь что? Пошел ты…
— Куда? — интересуюсь.
— Ар-р-р! — рычит и бросает трубку.
Тигрица моя. Надеюсь, при встрече она будет так же рычать и царапать мне спину, пока я буду долбиться в ее тело.
Глава 61
Матвей
Через два дня вечером я приезжаю домой к Агате. Наконец-то увижу, как живет моя красавица. Она впускает меня после первого же звонка и бросается на шею. Обнимает крепко, прижимаясь всем телом. Я так и захожу к ней в квартиру с повисшей на шее Агатой.
Эти два дня мы не виделись. Она помогала маме с братом собраться в поездку, я был занят работой. И сейчас, когда Агата виснет на мне, у меня такое ощущение, что я вернулся домой, хоть и нахожусь в чужой квартире.
Наконец дверь закрыта, и я могу подхватить свою девочку под попку, вжать в стояк и впиться в ее сладкие губы. А дальше, как всегда, сумасшествие. Одежда летит в разные стороны, поцелуи сменяются укусами, кожа покрывается потом и мурашками. Особенно когда Агата передо мной на коленях, а у нее во рту мой член. Потом она сидит на столе — не помню, как мы добрались до небольшой кухни, — а я вылизываю ее под негромкие стоны. Потом врываюсь в ее тело, заставляя раз за разом взлетать, сжимая мой член. Дальше мы на ее девичьей кровати, и я, сжав грудь