— Вы как? — спрашиваю ее.
— Вы? Херасе уважительные отношения, — поражается Борзый, протягивая мне бутылку воды.
Критически осмотрев полулитровую баклажку и убедившись, что она новая, откручиваю крышку и помогаю Валентине сделать несколько глотков. Вряд ли она сейчас удержит бутылку онемевшими пальцами.
— Ты мало того, что не навел справки про меня, так еще и похитил другую женщину.
— В смысле — другую? Она зашла в квартиру, открыла ее своим ключом.
— Это мама Агаты.
— Ой, блядь, — выдыхает он тихо и придвигается к ней. — Слушай… те. Я не хотел. Простите. Я же не обидел?
Валентина испуганно смотрит на него, а потом из ее глаз начинают крупными каплями катиться слезы.
— Так, ну все, — помогаю ей подняться и, обнимая, вывожу из гаража.
— Гром, прости, ошибся, — летит мне в спину.
— Иди нахуй, — рявкаю и вывожу Валентину из гаража.
Чувствую, как все ее тело трясется, она еле идет на подгибающихся ногах. Смотрю на ее голые ступни и подхватываю на руки.
— Не надо, — всхлипывая, просит она.
— Надо. — Поворачиваюсь к Артуру, который рассматривает маму Агаты, не скрывая интереса. Извращенец. Поправляю подол ее сарафана, чтобы не было видно белья, и двигаюсь в сторону машины. — Спасибо, — говорю Артуру. — Завтра наберу тебя.
— Может, я подвезу девочку? — кивает он на Валентину.
— На байке?
— А чё? Девочки любят байки. К тому же, адреналин выжжет шок.
— Хватит с нее адреналина на сегодня.
— А кто она? — тихо спрашивает Артур.
— Мама Агаты.
— Зачетная.
— Блядь, даже не думай в этом направлении!
Но Артур уже облизывается, зажимая между зубами серьгу-кольцо на нижней губе. Говорю же: извращенец.
Развернувшись, ускоряюсь, чтобы быстрее добраться до машины. Усаживаю Валентину на пассажирское сиденье и помогаю пристегнуться. Занимаю водительское место и вытаскиваю из бардачка бутылку воды. Протягиваю маме Агаты.
— Кстати, мы лично не знакомы, — говорю ей. — Я Матвей.
— Тина. Валентина, — дрожащим голосом произносит она.
— Вот и познакомились, а теперь едем сдаваться Агате. Блядь, ну и кипиш сейчас будет, — произношу еле слышно, заводя мотор.
Глава 53
Матвей
— Матвей, — немного успокоившись, произносит Валентина. — То, что случилось…
— Простите за это. Вы все слышали. Этот дебил берега попутал. В смысле, перепутал. Он больше не будет.
— Он — нет. Но кто-то другой вполне может.
— В каком смысле? — бросаю на нее быстрый взгляд и возвращаю его на дорогу.
— В таком. Пока Агата с тобой, ей все время будет угрожать опасность.
— Мы выходим из сомнительного бизнеса, — заверяю ее. — И теперь Агата полностью под моей защитой. Обещаю, с ней ничего не случится.
— Ты не запрешь ее в четырех стенах в бункере.
— Не запру. Но буду заботиться о ее безопасности.
— Насколько я знаю, вы расстались.
Вот черт. Агата маме что, все рассказывает? Если это так, я попал по самые помидоры. Но Тина как-то спокойно говорит об этом, так что, может, ее дочка делится не всем?
— Это ненадолго. Так… Типа милые бранятся — только тешатся.
— Решать, конечно, ей. Но если она спросит мое мнение, я буду против. Просто чтобы ты знал.
— Я вас услышал, — поджимаю губы и остаток дороги молчу. Если у Агаты близкие отношения с мамой, то моя девочка точно поинтересуется ее мнением, а мне это совсем не улыбается.
Припарковав машину возле подъезда Агаты, помогаю ее маме выйти и, поставив машину на сигналку, поднимаю Валентину на руки.
— Ты что делаешь? — шипит она. — Люди смотрят.
— Пох… Пусть смотрят. Скажете, жених дочери будущую тещу на руках носит. Добрый вечер, — здороваюсь с бабками на скамейке и заношу Валентину в подъезд.
— Завтра у целого двора будет повод для сплетен.
— Не обращайте внимания. Я всегда так делаю. Работает.
Поднявшись наверх, держу маму Агаты на руках, пока она нажимает на кнопку звонка. Дверь тут же распахивается.
— Что ты?.. — начинает Агата, но прерывается, увидев Валентину у меня на руках. — Мамочка! — бросается вперед и обнимает Валентину. От всей этой суеты у меня уже руки отваливаются, хоть и весит мама Агаты всего ничего. — Я чуть с ума не сошла! Пришла, тебя нет. Дверь открыта, телефон на столе, продукты неразобранные в пакете. Даже сумка дома. Я уже начала твоих подруг обзванивать. Хотела деду звонить.
— Матвей, поставь меня на пол, — просит Валентина и, как только я выполняю просьбу, обнимает дочь. — Ну все, Малинка. Все хорошо. Тише, не плачь.
Каждый всхлип Агаты разрывает что-то важное в моей груди, и я понимаю, что долго так не продержусь. Где-то глубоко внутри сидит чувство вины за то, что заставляю так часто расстраиваться, но я душу это чувство, не давая ему подниматься на поверхность.
Отступаю, когда вижу, как сильно мать с дочерью погружены друг в друга, потому что чувствую себя лишним. Завтра заеду в отель к Валентине, привезу цветы и еще раз извинюсь. И завтра уже буду думать, как поступить дальше с Агатой. Делаю еще один шаг к лифту, но тут Агата поднимает голову и тычет в меня пальцем за маминой спиной.
— Стоять!
Валентина оборачивается и смотрит на меня, а потом переводит взгляд на дочку.
— Агата…
— Мам, заходи домой, — ласково произносит она. — Я перекинусь парой слов с Матвеем и приду.
Бросив на меня еще один взгляд, Валентина скрывается в квартире, а Агата подходит ко мне прямо босиком.
— Ты бы обулась, — киваю на ее стопы.
— Во что ты ее втянул?
— Кого?
— Маму.
— Я никого никуда не втягивал. Она… оказалась заложницей обстоятельств, я ее освободил и привез.
Прищурившись, она сверлит меня взглядом.
— Каких обстоятельств?
Вздохнув, распускаю узел на галстуке и стягиваю его с шеи.
— Если коротко, то твою маму перепутали с тобой и похитили, чтобы заставить меня подписать документы, которые я подписывать не хотел. Потом выяснилось, что похитили по ошибке. Я разрулил, забрал твою маму и привез ее домой. Все. Конец истории.
— Похитили? — севшим голосом спрашивает Агата, положив руку на горло. — То есть, это меня должны были…
— Тихо-тихо, — приближаюсь к ней, раскрывая руки, но она отшатывается.
— Почему с вами, Громовыми, постоянно столько проблем? — сипло спрашивает она. — То Гелю похитили, то меня… должны были. Знаешь, я рада, что мы расстались. Я не хочу таких приключений для своей семьи.
— Агата…
— Нет, Матвей, — резко отвечает она. — Это не для меня.
Сцепив зубы, молча киваю и, зачем-то вручив ей свой галстук, сваливаю. Я помню, что Агата просила быть нежнее и все такое. Если же сейчас открою рот, оттуда вряд ли вылетит хоть что-нибудь ласковое. Так что надо уехать, остыть