Возможно, сейчас не самое подходящее время, чтобы сказать о ребенке, но, видит бог, этот вечно пропадающий мужчина сам напросился.
— Что?
Глаза Лео расширяются. Он смотрит на свою руку, на мое лицо и тяжело сглатывает.
— Скоро будешь мечтать о скуке. Но учти, никто не даст тебе и минуты покоя.
— Ева…
Рауде больше не смеется. На лице такое потрясение, что я готова бежать за телефоном, чтобы сфотографировать шок этого фантастического папаши.
— Второго ребенка будешь растить с первого вдоха. Никаких больше афер и исчезновений! — наслаждаясь реакцией, решаю добить его окончательно. — Подгузники, купание, отрыжка, колики… На тебе теперь все!
— Ева, ты правда… Это серьезно? — Лео так сипит, будто ему отказывают голосовые связки.
— У меня целая папка в каюте! С заключением, рекомендациями и фото с УЗИ. Вот сейчас пойдем, и я тебе со всем ознакомлю. — Прыскаю со смеху. — Под роспись.
***
План с ознакомлением рушится уже в следующее мгновение. В Рауде словно зверь вселяется. Снова подхватив меня руки, он быстро спускается в салон и тут же сворачивает в нашу каюту.
— Даже не представляю, что ты задумал, — тихо смеюсь я, стягивая с Лео куртку.
— Тебе понравится. Мы теперь будем заниматься этим регулярно. Пока врачи не запретят.
Он быстро избавляется от свитера, расстегивает ширинку и принимается за меня.
— Я, конечно, понимаю, что ты соскучился. Я тоже по тебе скучала, но…
— Нет! Я не соскучился! — Лео стягивает через мою голову пижамную рубашку. — Это называется по-другому.
— Как же?
Дразня, отскакиваю от него на пару шагов. Сама гордо снимаю штаны.
— Я подыхал без тебя, любимая.
Бесстыдник манит пальцем. И я послушно иду.
— И я… Не представляю, как бы я жила без тебя.
Прикасаюсь губами к его груди. Дорожкой из поцелуев двигаюсь правее — к огромному синяку на плече.
— Не думай об этом больше. Теперь только вместе. — Лео опускается передо мной на колени и с самой счастливой улыбкой на свете целует в живот. — С нами!
Глава 61. Нищий и родной
Ева
В рейтинге на самую красивую бессонную ночь эта точно займет первое место.
Чтобы не разбудить дочку, мы занимаемся любовь так медленно и тихо, что слышен плеск воды и редкие крики неспящих чаек.
Я загибаюсь от того, как Лео плавно входит в меня на всю глубину. Шепотом стону в его ладонь: «Еще». И обнимаю ногами за талию.
Все это как во сне — лечебном для нас обоих.
Мы движемся навстречу друг другу и толчками, поцелуями без слов рассказываем обо всех страхах и радости.
Долго — насколько хватает сил.
Нежно — со всей любовью, какую смогли сохранить, несмотря на годы разлуки и горы лжи.
Лео отдает мне свою душу. А я делюсь с ним нашими — моей и ребенка.
— Моя волшебная певчая птичка. — Гладит он по волосам после мучительно-сладкого оргазма.
— Мой любимый мужчина. — Вздрагиваю последний раз и клубочком сворачиваюсь у него под боком.
После близости мы долго молчим. Слушаем удары волн о борт яхты. Смотрим в иллюминатор на огни и суетящихся возле заборчика журналистов. Учимся заново дышать — без тревоги, спокойно.
Наверное, это пауза как проигрыш в песне. Каждый готовится начать свой куплет и в один голос пропеть припев.
— Давай на пару месяцев уедем куда-нибудь подальше. Туда где почти нет людей, и никто нас не знает, — в полной тишине начинает Лео.
— Хорошая идея. Я согласую ее со своим агентом. — Трусь затылком о колючую щетину подбородка.
— Что-то мне подсказывает, Алла будет не против.
— А еще у моей дочки теперь целая музыкальная империя. С ней тоже нужно что-то решить.
— Твой новый управляющий справится. У него большая команда. — Лео легонько щиплет меня за ягодицу.
— А как же прежний? Ты собрался уйти на пенсию?
Поворачиваюсь к нему.
— О прежнем лучше забыть.
— Он у меня не-за-бы-ва-е-мый, — шепчу по слогам.
— Ева… — Лео внезапно садится.
— Мне не нравится твой серьезный вид. Вернись, пожалуйста, на подушку.
Я стягиваю с груди край одеяла и игриво сжимаю сосок.
— Бессердечная! — Рауде натягивает одеяло назад. Укрывает меня до самого подбородка.
— Этот разговор нельзя отложить? — На миг закрываю глаза.
— Прости. — Горячие губы прикасаются к моему лбу. — Я не думал, что все обернется именно так. Это был мой запасной план. Но теперь что-то менять уже поздно.
Я догадываюсь, о чем он расскажет. И все же не хочу в это верить.
— В газетах и интернете написали, что ты погиб. Это ведь ложь?
Тоже сажусь.
— Нет. У меня даже заключение о смерти есть, — невесело кивает Лео. — Цветное. С печатью.
— Тогда как же… — Придерживая одеяло, развожу одной рукой.
— Внуков погиб. Несчастный случай. Он не справился с управлением, чуть не сбил моего помощника. Чтобы его спасти, мне пришлось действовать быстро и идти на таран. В итоге Внуков улетел в глубокую расщелину. Пока спасатели смогли добраться до машины, он уже перестал дышать.
— Тебя могли обвинить в его смерти?
Пусть это и жестоко, однако мне плевать на подонка. Гораздо страшнее за Лео.
— Да. Но не только в этом. У Внукова оказалась страховка на случай форс-мажора. Через час после аварии программа на его компьютере сама отправила копии компромата по разным адресам. Среди них: суд, прокуратура, парочка новостных каналов и моя жена.
— Вот сволочь! Как он все предусмотрел?
— Мы думаем, что он включил программу, когда согласился встретиться со мной в своем доме.
Я раскрываю рот от шока.
— Впрочем… — Лео помогает мне его закрыть и продолжает: — Это уже не важно. Ирма умудрилась найти себе любовника, похожего на меня, и мы решили воспользоваться этим сходством. Мой местный помощник… тот самый, которого я спас, помог оформить все документы. Оля Власова раструбила на весь мир о моей кончине и даже сделала фотографии гроба. А Дима Штерн привез новые документы.
— Поэтому от тебя сутки не было никаких вестей. — Теперь все становится на свои места.
— Я очень хотел тебя предупредить. Планировал отправить кого-нибудь из своих людей. Или дать знать хотя бы Лаевскому. Но новости разошлись слишком быстро.
— Да. Репортеры приехали почти одновременно с твоим юристом.
— Если бы хоть одна живая душа узнала, что я жив, вся эта свора начала бы настоящую охоту. Они бы не остановились, пока не добрались до правды. А потом…
— Не говори.
— Не буду, — кивает Лео. — Я не хотел больше пропускать ни дня из жизни своих девочек. И сделал все, чтобы Леонас Рауде