Не ожидавший такого поворота, Лукас машет руками — требует, чтобы я отказался от личной встречи. Но игнорирую.
Мне давно нужно посмотреть в глаза этому подонку. Слишком большой у него накопился передо мной долг!
Из-за него я пропустил первые годы жизни моей дочки. Из-за него держал Еву на расстоянии и терпел выходки Ирмы.
— Я перезвоню… — растерянно бросает Внуков и кладет трубку.
Это «перезвоню» не пугает. Я знаю, что увидит Внуков, когда откроет новости. Заголовки статей я согласовал еще до вылета.
Учитывая охоту, которую постоянно ведут на меня журналисты самых крупных изданий, это было несложно. На радостях акулы пера чуть не взяли штурмом клуб, где обычно работаю. А Ольга Власова ради «последнего фото самого богатого продюсера» готова была бежать за мной по взлетной полосе.
Как я и рассчитывал, Внуков звонит через пару минут. В этот раз он старательно подбирает слова и контролирует эмоции:
— Моя охрана подойдет к воротам, отдай им деньги и свободен, — коротко сообщает он.
— Так не пойдет. Уговор был другой. Я передаю тебе деньги только с глазу на глаз.
— Я вышлю тебе свое фото. Можешь любоваться.
— Ну раз ты не нуждаешься в средствах…
— Хрен с тобой! — перебивает Внуков. — Войдешь. Но один.
— Другой разговор.
Я подхожу к воротам.
— Охрана тебя обыщет. Если найдет оружие, не будет никаких сделок.
— Ты меня с кем-то путаешь. — Заранее расстегиваю пиджак и даю отмашку Лукасу, чтобы готовился включать глушилку.
***
Спектакль с деньгами проходит на ура. Два молодых парня появляются у забора спустя одну минуту. Извинившись на испанском, они быстро обшаривают мою одежду. А затем по длинной песчаной дорожке проводят в дом.
В отличие от своих работников, Внуков встречает меня с пистолетом в руках. На миг я притормаживаю, рассматриваю его — удивляюсь нашему сходству. Лишь когда дуло упирается мне в грудь, пересекаю порог гостиной.
— Где деньги? — Ублюдок больше не пытается съязвить или показать свое превосходство.
Передо мной трясущееся, испуганное нечто. Даже не враг, а так — досадная мошка на лобовом стекле.
— Сейчас. — Тянусь рукой за пазуху и вынимаю конверт.
У меня нет с собой ни копейки наличных. Слова о деньгах были обычной уловкой. Но вот кое-что другое я прихватил. Еще в Питере! Как напоминание о том, с кем имею дело!
— Что за херня?..
Конверт падает из рук Внукова. И по полу рассыпаются фотографии. На них мой шпион — красивая и молодая девушка. Та, кого этот ублюдок отправил на тот свет.
— А ты не узнаешь? — Я оглядываюсь в сторону охраны. Сейчас мне нужны все зрители, какие есть в этом доме. То что собираюсь сказать, должен слышать каждый.
— Где деньги?! — судорожно подбирая фото, орет Внуков.
— Их не будет. Я не плачу убийцам. Ты ошибся.
— Рот закрыл! Я тебя в тюрьме сгною! — Внуков одной рукой хватает меня за грудки, а второй приставляет пистолет к виску. — Или на тот свет отправлю, — шепчет сквозь зубы.
— Ты обещал мне полицию. Так вот она уже едет! И не по мою душу, а по твою, — вру так вдохновенно, как не врал никогда. Делаю все, чтобы ублюдок начал паниковать и ринулся за документами.
— Что?..
— Алина! Ты убил ее! Пора отвечать.
— Нет… Нет!
Внуков косится на охрану.
— Да! Ты не только шантажист, но еще и хладнокровный убийца, — говорю так громко, чтобы дошло до каждого из парней, которые охраняют это ничтожество.
— Это был несчастный случай. Она упала и утонула.
— Следы удушения на шее говорят о другом.
— Ты не докажешь… — едва слышно хрипит Внуков.
— У меня есть письмо от Алины. Она написала его за день до смерти. И в нем подробно расписала, что собирается делать, чего боится, и как ты с ней обходишься. Полиции этого хватит. Ни один адвокат не сможет тебя спасти.
— Она… — Внуков отступает. — Она не могла… Она бы не успела.
Он испуганно озирается на своих людей. Тяжело сглатывает.
— Алина была смышленой девушкой. Она первая, кто смог подобраться к тебе и втереться в доверие.
— Я хочу видеть это письмо.
— Понимаю тебя. — Рыба уже на крючке, потому подсекаю. — Через две минуты, — демонстративно подношу часы к глазам. — Полиция тебе все покажет.
— Сука! — Грязное ругательство звучит, как сигнал о капитуляции. — И вы суки! — кричит Внуков убегающей охране. — А ты все равно сядешь! — огрызается он и, все еще целясь в меня, несется к выходу.
Боясь упустить момент, когда этот урод заберет документы, я срываюсь за ним.
Дав небольшую фору, смотрю, как Внуков хватает какой-то портфель возле двери.
Спешу дальше — во двор.
Замечаю, как гад прыгает в серебристую спортивную тачку возле крыльца.
— Стоять! — кричу, надрывая связки. И выкидываю из ближайшей машины зазевавшегося охранника.
Упав задом на водительское сиденье, я сразу же жму на газ.
Стартую как на гонке.
В голове ни одной лишней мысли. Собственное тело работает как четко отлаженный механизм. Впереди лишь серебристый бок чужой тачки. Все просто и легко… до момента, пока не слышу крик Лукаса:
— Нет! — орет он, пытаясь увернуться от несущегося на него спорткара Внукова.
— В сторону! — кричит этот урод, в панике сворачивая в сторону зазевавшегося испанца.
Будто на быстрой карусели перед моими глазами проносятся картинки с его красавицей женой и детской коляской, грустные лица Евы и Вики.
А уже в следующее мгновение правая нога топит в пол педаль газа.
Глава 58. Все круги ада
Ева
Картинка с телефона расплывается перед глазами.
В легких резко заканчивается весь воздух.
Руки тяжелыми плетьми опускаются на колени.
— Нет, — шепчу я, покачиваясь на лавке. — Нет… — повторяю еще раз и выпадаю из этой реальности в какую-то другую.
Здесь нет чувств, нет времени, а цвета и звуки размазаны до едва отличимых оттенков и шума.
Мир спокойствия и безмятежности. Мой персональный купол от проблем.
— Ева! Ева…
Сквозь глухую стену доносится чей-то голос. Кажется, я его знаю. Но не могу разобрать чей.
— Ева, пожалуйста, придите в себя!
Голос звучит громче, а щеки обжигает от легких шлепков.
— Мне срочно нужна помощь на причале. Здесь молодая женщина. Обморок.
Мужчина диктует адрес, говорит название яхты, что-то еще… Я больше не слышу.
В голове, как заноза, фотография разбитой машины. А в мыслях лишь одно имя — Лео.
От этого имени почему-то больно.
Боль разрывает грудину. Растекается по венам горьким ядом. Не дает вдохнуть или очнуться.
— Давай, девочка, приходи в себя!