Наверное, можно расслабиться и попросить принести еду попозже. Уже и не помню, когда спала настолько сладко. Но короткий взгляд в сторону дочкиной кроватки, и от моей сонливости не остается никакого следа.
— Что случилось? — спрашиваю у склонившейся над кроваткой няни.
— Ночью все было хорошо. А теперь, кажется, жар. — Марина достает электронный градусник из-под мышки моей подозрительно бледной девочки.
На негнущихся ногах я подхожу к детской кроватке. Смотрю на цифры, которые светятся на маленьком табло.
— Боже… — со стоном рвется из груди.
— Тридцать девять и пять. — Няня тоже бледнеет.
— Так… Все в порядке! — запрещаю себе паниковать. — У нас есть жаропонижающее. Я не вынимаю его из Викиного чемодана. — Спешу к нашему багажу.
Ночью мы не успели ничего разложить. И сейчас три чемодана небольшой пирамидкой лежат возле двери.
— Ева… — Марина хватается за голову.
— Что? — Мои руки замирают над верхним чемоданом.
— Я все выложила. Подумала, что раз мы на один день, то аптечка не понадобится. Прихватила побольше игрушек.
— Что ты сделала?..
Не верю своим ушам. Не хочу им верить!
— Я…
Словно собралась прыгнуть на глубину, няня набирает полную грудь воздуха. Однако вместо ответа сильный порыв ветра внезапно распахивает наше окно.
— Дождь… — Мой голос резко садится. Ноги подкашиваются. — Только не сейчас…
Я стараюсь взять себя в руки. Но следующий порыв ветра бросает в лицо холодные капли, и становится по-настоящему страшно.
Глава 20. Тонкая нить
Ева
К своим двадцати трем годам я научилась различать почти все оттенки паники.
Вначале меня не слишком ласково встретил Питер — девчонке из Тюмени приходилось драить местные туалеты, одеваться в секонд-хенде и жить в хостеле с ночными бабочками. Затем из семьи ушел отец, и все долги легли на мои плечи. А после прямо с факультета экологии судьба отправила меня в шоу-бизнес.
До сегодняшнего утра, казалось, что самое жуткое уже позади. Однако горячая дочка и ливень за окном пугают в разы сильнее, чем все прежние неприятности вместе взятые.
— Наверняка в машине Павла будут какие-нибудь лекарства. — Марина боком, словно инвалид, поднимается с пола. — Спрошу у него.
— Машина прокатная. — Щурясь от холодных брызг, я закрываю окно. И беру Вику на руки. — Вряд ли он в курсе, что там есть.
— Тогда сама посмотрю. — Пригладив руками волосы, няня идет к двери.
— Да. Для нас сейчас самое главное сбить температуру. — Я стараюсь взять под контроль свою панику. — Неси все, что найдешь.
Пока жду, устраиваю вялую Вику в своей кровати и пытаюсь напоить водой.
Получается не очень. Дочке больно глотать, трудно говорить, и каждый глоток заканчивается целой рекой слез.
Ничего общего с нашими прежними болезнями. Ни привычного насморка, ни кашля. А температура, по ощущениям, все выше и выше.
Прикидывая в голове, какими могут оказаться диагнозы, я с мольбой смотрю на дверь и жду няню. Если не получится найти лекарства, кому-то из нас нужно срочно ехать в аптеку, а еще лучше — везти дочку в больницу.
Пугающая перспектива, учитывая деревенскую дорогу — без асфальта и указателей. О том, что рядом в принципе нет никаких аптек или больниц — вообще стараюсь не думать.
Няня возвращается только спустя пятнадцать минут. Промокшая насквозь, такая же бледная и с дрожащими губами.
— Ева, это все… — Она ставит передо мной небольшую коробку. — В машине оказалось пусто. Одни бинты и йод. Павел сбегал за хозяином усадьбы, тот собрал, что было, у него в комнате.
— Жаропонижающее… — Тянусь к коробке и, кажется, уже догадываюсь, что увижу. — Хоть какое… — Трясущимися руками снимаю крышку.
— Там лишь просроченный аспирин, — подтверждает мою догадку няня. — Ни парацетамола, ни нурофена.
Она обхватывает себя руками и через мое плечо смотрит в окно.
— Паша… — Я тоже срываюсь к окну. — Это его машина.
Сквозь плотную пелену дождя смотрю на отъезжающий универсал.
— Он сказал, что поедет в аптеку. — Марина садится рядом с Викой. Берет ее ладошку в свои руки и вымученно улыбается.
— По этой грязи… — Кусаю губу. До крови. — Там километров шестьдесят, а то и больше.
Пытаюсь представить, что у Паши все получилось, что он успел… И ничего не выходит.
— Он побоялся везти Вику. Если застрять с ней в лесу… — Марина осекается.
— Вика слишком горячая. Даже если ему повезет, это будет долго.
— Должен быть какой-то выход.
Няня и дочка вместе смотрят на меня, будто я умею творить чудеса и вместо кроликов вытаскивать из волшебной шляпы врачей с чемоданом лекарств.
— Зачем я согласилась на эту поездку?.. — Беру в руки телефон. Интернета нет. Обычная связь совсем слабая, но есть. — Как Паша и обещал. Тишина и глушь…
Чтобы не испугать Вику, старательно растягиваю губы в улыбке и глотаю рвущийся из груди стон.
— Может, ему повезет. Вдруг дорогу не размоет, — успокаивает себя под нос няня.
Мне так и хочется повторить за ней. Послать в космос запрос на везение и хорошую дорогу. Но после взгляда на дочку все эти «может» и «вдруг» застревают в горле.
Нам с Викой не нужна никакая удача. Моей девочке срочно необходимы доктор и правильные лекарства.
— Марина, присмотри за ней, пожалуйста. — Подхожу к двери. — На секунду выйду. Хочу позвонить одному человеку. Здесь сигнал слабый.
Мне сложно решиться сделать то, что задумала, но выхода, кажется, нет. Попытка сбежать от всех уже вышла боком. Пора заканчивать с этими глупыми побегами.
— Если ты за лекарствами, то мы все обыскали, — непонимающе смотрит на меня няня.
— Нет, я за помощью.
— Вряд ли кто-то сможет доехать сюда быстрее, чем Павел. Уж точно не из Питера.
— Один человек сможет. — Набираю по памяти номер. Пять лет прошло, а он не забылся.
— Он волшебник? — охрипшим голосом спрашивает дочка.
На бледном лице моей малышки впервые за утро появляется улыбка.
— Он… — Раздумываю я всего мгновение. — Твой папа.
Глава 21. Пути к тебе
Леонас
Тяжелая ночь заканчивается таким же тяжелым утром.
За окном ливень. В телефоне дюжина пропущенных звонков, в основном от жены. На душе — коллекция валунов.
В целом стандартное пробуждение, но мысль о маленьком четырехлетнем отличии заставляет улыбнуться.
Так, с улыбкой, игнорируя новое видеосообщение от Ирмы, я принимаю контрастный душ и включаю кофемашину. Как только первая доза эспрессо оседает в желудке, открываю ночной отчет от Штерна.
Дотошный Дима, как обычно, сделал все красиво. Теперь у нас есть фото и видео Леванского с его подельником Шустовым — грязные, способные уничтожить любую