— А я, дурочка, так обрадовалась, когда узнала, что именно он заменит Фомина, — смеется Волкова. — Сам Леонас Рауде! Великий и потрясающий.
— Да, наша первая полуфиналистка даже в гримерку к нему ходила. Наверное, хотела, чтобы этот потрясающий мужчина потряс ее лично, — ехидно хмыкает Шацкая.
— Рита? Серьезно?
— Стас, парикмахер, рассказывал, что эта шустрая деваха презервативы у него стреляла. Готовилась к встрече.
— А что это, молодежь нынче на конкурсы без своих приезжает? — смеется Волкова.
— Ну, может, размер не подошел. Рауде мужик мощный. Ничего общего с задохликами на сцене.
— Это да. Породистый кобель. Трусы сами спадают от одного его взгляда, — мечтательно тянет Волкова. — Честно признаться, понимаю девочку.
— Только он ее не понял, — еще громче смеется Шацкая. — Выставил за дверь вместе с резиновыми изделиями. Зря задницей перед ним два дня крутила.
— Обалдеть! Ему Рита не понравилась или он у нас из идейных, жену любит?
— Да кто его знает? Я свечку не держала. Слышала лишь, что последние годы он вроде как стал примерным семьянином.
— Хм… Раньше трахал все, что движется. А сейчас перевоспитался?
— Кризис среднего возраста, — авторитетно произносит Шацкая и выглядывает из-за занавеса.
Пойманная с поличным, я несколько секунд удивленно молчу. В голове клубится густой туман из разных эмоций.
А затем беру себя в руки — растягиваю губы в самую радушную улыбку и бодрым шагом иду мимо сплетниц.
***
Несмотря на шок и острое желание помыться, к вечеру я почти не вспоминаю о подслушанном разговоре.
«Мне нет дела до личной жизни Леонаса Рауде», — ставлю замок на любые мысли о нем.
«Его счастливая семейная жизнь меня не касается», — повторяю про себя пару раз и начинаю готовиться к сегодняшнему сольному концерту.
Знакомая суета отвлекает лучше любых мантр. Стараниями осветителей, звукооператоров и прочего технического персонала уже привычный зал превращается в мою личную площадку. Стильный деловой костюм сменяется белоснежным платьем с блестками. А места для жюри занимают почетные гости: певцы, музыканты, актеры, среди которых нет ни одного продюсера.
Звездный состав, о котором можно было лишь мечтать. Но непонятное предчувствие не отпускает до самого выхода на сцену и острыми сверлами буравит виски все начало шоу.
Глава 12. Его звезда
Леонас
Очередной фестивальный день заканчивается в семнадцать. Нет никакого смысла оставаться в зале. Оценки выставлены. Второй участник полуфинала отправился готовить новый номер. Мне с чистой совестью можно заняться делами.
За три дня моего отсутствия в клубах уже собралась целая коллекция проблем. А у одной из групп, которую я удачно запустил в прошлом году, случился форс-мажор с музыкальным оборудованием.
Пока меня не завалили счетами и свежей порцией претензий, все это нужно срочно разрулить и выяснить, кто и где налажал.
Не до фуршетов с другими судьями. И не до концертов. Но я не могу заставить себя уйти из проклятого концертного зала.
Только не сегодня.
— Как прошло? Во сколько тебя ждать? — будто чувствует мое настроение, сразу после занавеса звонит Ирма.
— Прошло, как обычно. Ждать… лучше не жди. — В коридоре сворачиваю в сторону небольшого кафе. Для жюри и важных гостей здесь организовали отдельный зал с ВИП-обслуживанием и охраной от папарацци.
— Мне кажется, мы все прояснили. Я не буду больше закатывать истерики, — миролюбивым тоном произносит жена. — Вернись хотя бы на ночь. Пожалуйста.
— Не обещаю.
После слов Евы о том, что я выбросил ее вещи из продюсерского центра, слишком многое нужно выяснить. Пять лет назад у меня не было возможности вникать в детали. Внезапная слепота Ирмы и проблемы с клубами буквально размазали меня между офисом и больницей.
Я отказался от Евы и не стал разбираться, почему она тоже так легко ушла от меня. На тот момент казалось, что все к лучшему. Но сейчас четко понимаю другое — в моих приоритетах был серьезный косяк. Нельзя было доверять никому! Ни близким, ни подчиненным, ни своим!
— Это из-за нее? — голос жены звучит громче. — Я знаю, что у этой выскочки сегодня концерт. Ты из-за нее не вернешься?!
Фраза про выскочку давно не цепляет. Ирма никогда не сдерживалась в выборе слов, когда это касалось Евы. Однако ее осведомленность мне не нравится.
— Ты думаешь о Еве гораздо больше, чем я, — осекаю свою благоверную, пока она не разошлась.
— Предлагаешь мне забыть, что мой муж когда-то заделал ребенка своей певичке?
— Ты уже сделала все, чтобы я об этом не знал. Достаточно!
— Это с меня достаточно! — взрывается Ирма. — Как же я тебя ненавижу! Ненавижу вас обоих! Из-за вас я ослепла. Из-за вас лишилась всего и застряла в этом проклятом доме.
— Тебя несет. Заканчивай пить!
— Я еще даже не начинала. Я…
Ирма что-то орет в трубку. А я оборачиваюсь к сцене. Из моего угла коридора видел лишь один угол. На нем, меняя декорации, суетятся оформители.
Обычная текучка перед любым концертом.
Не знаю, сколько раз я видел подобное. Тысячи… Хочу отвернуться и пойти дальше, но внезапно слышу песню.
Только Ева могла выбрать ее для распевки. Среди четырех альбомов моя звезда не смогла найти подходящую песню и остановилась на чужом хите.
Когда-то я написал его в подарок племяннику. Тому самому везучему засранцу, который первым услышал Еву и привел ко мне.
В тот вечер я сразу понял, что передо мной настоящий талант, и дал себе слово не пустить девчонку на сцену. Я искренне верил, что так уберегу эту необычную певчую птичку от всего того дерьма, в котором сам варюсь уже много лет.
Тогда я считал, что могу повлиять на чужую судьбу. Жаль, роль бога стоила слишком дорого для нас всех.
— Лео, ты меня вообще слушаешь?! — ор жены такой громкий, что я слышу его даже с опущенным вниз телефоном.
— Приеду завтра. Сегодня не жди, — повторяю сказанное и отключаю мобильный.
Впереди ждут дела… Клубы, проблемы, переговоры. Но голос одной девчонки, как и пять лет назад оказывается сильнее.
Я прошел за тобой путь дорогой кривой,
Изменял и терял, искушался и рвал,
Много зим, много лет, проклиная рассвет,
Среди лиц и личин постоянно один.
Не такая, как все, я мечтал о тебе,
О твоей чистоте, загибаясь на дне,
Покорялся судьбе, растворялся в толпе,
И не верил опять, что могу…
Отыскать.