Мэдди... почувствуй пальцы Мэдди. Я чувствовал. Я помнил, как мы лежали на кровати, ее рука скользила по моей руке, ее зеленые глаза смотрели на мои. Потом она улыбалась, и любое пламя, которое пыталось вырваться наружу, снова засыпало.
Мэдди усыпил дьявольский огонь.
«Пламя!» — теперь кричал АК.
«Как ты узнаешь, что кто-то лжет?» — спросил я, не глядя на него, заметив каплю крови на руке, там, где ноготь пробил плоть.
«Что? Кто, по-вашему, лжет?»
Я представил себе прикосновение Мэдди, но все, что я видел, было ее лицо. Ее бледное лицо, ее бледные губы, слышу, как ее рвет в ванной. «Она сказала, что с ней все в порядке. Чувствует себя лучше. Но она все еще выглядит больной». Я повернул голову в сторону АК. Он наблюдал за мной, не сводя глаз с дороги. «Но она сказала, что ей лучше. Мэдди не лжет мне. Никогда». Я покачал головой. «Но она все еще такая бледная».
«Мэддс не лжет, брат. Если она говорит, что чувствует себя лучше, верь ей. Люди болеют. Грипп, вирусы, но они выздоравливают, когда все проходит. Мэдди тоже подхватит такие вещи. Но она поправится».
Я глубоко вдохнул, но что-то в груди сжалось — просто чертовски неправильно. Как будто огромный валун душил мои легкие и раздавливал мое сердце.
«Насчет Эша…» — сказал АК, и мои руки сжались в кулаки. Они начали трястись. «Нам нужно придумать, как помочь ребенку справиться со всем, что произошло». АК выключил радио. «Он вообще ходил в школу?»
«Он уезжает утром. Мэдди следит за тем, чтобы он уезжал. Он водит там грузовик».
«Это не значит, что он уйдет, брат. Он скоро закончит школу. Этот маленький ублюдок все выбросит». АК провел рукой по своей щетине. «Я разберусь. Убедитесь, что он пойдет. Саффи пойдет в школу на следующей неделе. Я хочу, чтобы Эш присматривал за ней. Никогда не думал, что она когда-нибудь пойдет. Ты же знаешь, какая она застенчивая. Но эта маленькая сучка сказала, что хочет. Фиби ужасно волнуется. Но она справится лучше, если Эш и Зейн будут там и присматривать за ней». АК пожал плечами. «Она немного знает Эша. Маленький ублюдок сможет вернуть свою задницу в школу и убедиться, что никакие злые сучки не доставят ей неприятностей».
Когда мы приехали в больницу, мы припарковались рядом со Стиксом и вошли внутрь. «Придурки. Думают, что никогда раньше не видели порезов», — сказал АК, указывая подбородком на вход в больницу. Люди, должно быть, смотрели. Мне было пофиг. Я вообще никогда не замечал других людей.
И я ненавидел больницы. Вонь. Звуки. Моя кожа покрылась холодным потом при воспоминании о том, как меня привязывали к больничной койке и вводили дерьмо, от которого пламя в моих венах становилось сильнее. Врачи и медсестры, которые держали меня прижатым, пока демоны, блядь, разрывали меня изнутри, накачивая меня дерьмом, от которого уходили крики, но не пламя.
«Пламя». Я переключил свое внимание на АК, которая стояла в открытом лифте со Стиксом. «Залезай. Мэдди тут наверху». Мэдди. Мэдди все бы сделала лучше. Очистила бы туман в моем мозгу и моих легких, которые не хотели дышать. Я бы коснулся ее руки, и все бы успокоилось.
Я покачивался на ногах, пока лифт поднимался высоко. Я видел, как Стикс что-то жестикулировал АК, но я сосредоточился только на огнях, сообщавших мне, насколько далеко мы от пола, где была Мэдди. Когда дверь открылась, я ворвался в коридор. «Сюда». АК указал. Я последовал за ним и Стиксом к столу, и нас провели в другой коридор.
«Вот Зейн», — сказал АК.
Зейн поднялся на ноги и протянул руки. «Эш написал мне, дядя. Я могу объяснить...»
«Не сейчас, черт возьми», — выплюнул АК. «Я собираюсь встретиться с этими детьми Кая и Лайлы, а затем отвезти тебя и Фиби домой». Он указал пальцем на лицо Зейна. «А потом мы поговорим, малыш. Очень чертовски долго поговорим». Зейн кивнул и засунул руки глубже в карманы, опустив голову.
«Зейн! Я хочу пить! Папа сказал, что ты должен отвезти меня за газировкой и закусками». Грейс — дочь Кая и Лайлы — стояла рядом с Зейном, глядя на него снизу вверх. Она потянула его за руку, вытаскивая ее из кармана. «Пошли! У меня не так много времени!» Грейс дернула Зейна за руку и потащила его по коридору, скрываясь из виду.
«Этот ребенок однажды станет чертовым засранцем». АК покачал головой. «Пошла в своего старика. Прямо сейчас Зейн заслуживает, чтобы она им командовала. Мелкий засранец».
Двойные двери перед нами открылись, и вышел Кай. Стикс двинулся первым, улыбнувшись своему вице-президенту, и обнял его. АК тоже его обнял. Кай кивнул мне. «Пламя».
«Ну?» — спросил АК.
«Двое здоровых детей». Кай провел руками по своим длинным светлым волосам. «Азраил и Талита. Ли назвала их обоих. Какое-то библейское дерьмо». Он пожал плечами. «Да плевать. После того, как она увидела, как ее разрезали, чтобы вытащить их, но такая чертовски сильная, улыбающаяся при всем этом, она могла бы назвать детей Пиздолицым и Говнюком, если бы захотела, и мне было бы все равно». АК и Стикс рассмеялись. Но мои глаза были прикованы к маленьким стеклянным окнам двойных дверей. Я подошел ближе, когда увидел, как мимо проносится фиолетовое платье Мэдди. Она была в той комнате.
АК и Кай разговаривали позади меня, но я не слушал их слов, это был белый шум. Мои ноги замерли, когда я посмотрел в окно и увидел Лайлу на кровати, Фиби и Беллу на стульях рядом с ней. Белла держала Харона. Мэй держала одного из младенцев... а Мэдди держала другого. Моя грудь сжалась так сильно, что я боролся, чтобы дышать. Вид Мэдди должен был облегчить мое дыхание. Но видеть ее такой... это было хуже. Намного хуже, черт возьми. Мэдди держала ребенка. Моя Мэдди, уставившаяся на ребенка, завернутого в синее одеяло... и она разговаривала с ним. Черт возьми, улыбаясь, улыбаясь так широко, что я не мог оторвать глаз от ее сияющего лица.
Мэдди держала на руках ребёнка. Я держала на руках только одного ребёнка... Моя кожа горела, она, блядь, вспыхнула от воспоминаний, которые пытались прорваться сквозь туман в моей голове. Я сосредоточилась на Мэдди. На её прекрасном, идеальном лице и на том,